Королева в придачу

А внутреннее убранство! Мэри только ахнула, оглядывая искусно выполненные створки лакированных дверей, резные панели на стенах, мраморные камины, отполированные до блеска полы...

Генрих наблюдал за восхищенной сестрой, и глаза его доброжелательно поблескивали. Он ходил за ней, уперев руки в бока, словно мальчик, игрушкам которого все завидуют, а он, добрый и великодушный, делится этими игрушками. На его широком берете сверкала бриллиантовая лилия, когда-то подаренная эрцгерцогом Мэри, но которую Генрих и не думал ей возвращать.

На другой день двор собирался отметить один из своих любимых празднеств – день Мая. И с утра молодежь отправилась в лес собирать Май – нежную свежую зелень, какой полагалось украсить в этот день все вокруг. Не обошлось и без шуток и ядовитых намеков в виде «постылого мая», когда у дверей леди, славящихся сварливостью, привязывали терновник, ленивым – черемуху, а легкомысленным – ветки вишни. Но в основном все дарили друг другу ландыши, и весь замок пропах их сладковатым, дурманящим запахом.

В парке, возле замка, установили увитый гирляндами зелени помост для королевы Мая, которой все безоговорочно избрали Мэри Тюдор, увенчав её венком из живых цветов. А возле украшенного лентами и зеленью Майского шеста устроили соревнования и танцы, и стекшиеся со всей округи простолюдины с восторгом взирали на традиционные пляски в костюмах Робин Гуда, где сам король изображал благородного разбойника, Бесси Блаунт – леди Марианну, а Чарльз Брэндон был просто великолепен в роли шерифа.

Пир устроили прямо на лужайке в лесу, где установили навес для придворных и дам. На столах возвышались горы булок, круги золотистого сыра, корзины со всякой снедью, зелень, огромные мясные пироги. Кравчие разносили легкое белое вино и красное бордосское, заправленное фисташками, корицею и гвоздикою. На траве расстелили ковры и шелковые подушки, дамы располагались на них в непринужденных позах, расправив вокруг разноцветные юбки, напоминавшие лепестки цветов; мужчины и сам король, сняв камзолы и закатав рукава рубашек, играли в шары и кегли, весело перекликаясь с наблюдавшими за ними леди. Некоторые парочки уединились, или бегали и ловили друг друга меж кустов цветущих роз, более старшие и солидные вели беседы, покачиваясь на подвешенных к ветвям цветущих каштанов скамеечках, или сидели на складных стульях, играя в шашки или шахматы.

Мэри, воспользовавшись передышкой, увлекла Брэндона в сторону:

– Чарльз, я хочу покататься на лодке. На озере уже покачивалась не одна лодка, и Брэндон не счел в этом ничего предосудительного, к тому же ему самому так хотелось побыть с ней. Но когда он несколькими сильными гребками вывел лодку на середину озера, Мэри устроила ему подлинный допрос. Почему он уделяет столько внимания этой Бесси Блаунт? И что это за заговорщические улыбки, какими он то и дело обменивается с Нэнси Керью?

Брэндон смеялся над её ревностью и сам забросал её ответными выпадами. Не слишком ли она мила с Лонгвилем? А эти её шуточки и улыбки с Сурреем? Не говоря уже об этом олухе Илайдже Одли, который ходит за ней как тень. И Мэри смутилась, тут же начав оправдываться, как школьница. Брэндон, улыбаясь, глядел на неё, но сердце его болезненно сжималось. Он то был одним из тех, кто вел переговоры с французами, и знал, что Мэри фактически уже невеста Валуа.

И все же его чувства к этой девушке удивляли его. Умом он понимал, что играет с огнем, но уже не имел сил сбросить её обольстительные чары. Он хотел ее, хотел до дрожи! И одновременно желая её и не смея к ней прикоснуться, он испытывал почти физические муки.

Сейчас он любовался Мэри, когда она в своем венке королевы Мая, сидя на носу лодки, дурачилась и кокетничала с ним.

– Брэндон, я хочу научиться грести. Покачиваясь в лодке, она подобралась к нему и, сев рядом, положила свои ладошки на его руки, державшие весла. Чарльз вздрогнул, словно его ударила молния.

– Ради Бога, Мэри... На нас смотрят.

– Тогда не глядите на меня так. Просто подвиньтесь и дайте мне весло.

Они смеялись и кружили на месте, когда она неумело глубоко загребала воду, а потом взяла и второе весло, велев Брэндону занять её место на носу лодки. Глаза её блестели, когда она, отклоняясь назад и смеясь, неуклюже работала веслами, глядя, как он хохочет оттого, что его возницей стала сама сестра короля.

– Вам бы немного попрактиковаться, Мэри, и вы могли бы получить лицензию на право иметь свою лодку на Темзе.

К ним подплыла большая лодка, полная молодых леди и кавалеров во главе с Бэкингемом.

– О, небо! Что я вижу! – воскликнул герцог. – Наш повеса Брэндон увез от всех сестру короля.

– Боюсь, вы плохо видите, сэр, – смеялась Мэри. – Это не Брэндон, а я увезла его от всех вас. Попросту говоря – похитила!

И нарочно неумело плеснув веслом, она обрызгала всю их веселую кампанию. Когда их лодка удалилась и все отряхнулись, Бэкингем заметил с нарочитым вниманием: