Королева в придачу

Брэндона порой восхищала необыкновенная энергия его молодого повелителя. Он казался неутомимым, в нем действительно гнездилась недюжинная сила. Проведя прошлые полдня на охоте, потом заседая в совете, по сути, не спав во время их рейда по притонам Саутворка, он вел себя так, словно не чувствовал усталости, и был как раз в форме, чтобы обыграть Брэндона в теннис. Да, в Генрихе Тюдоре таилось многое... Много такого, что он даже не подозревал в себе. Непостоянный и вспыльчивый, упрямый и сентиментальный, щепетильный и пренебрегающий условностями... В нем сочетались простодушие и проницательность, детское тщеславие и холодное равнодушие, себялюбие и ранимость, и то, что всё чаще стал замечать в этом обаятельном юноше Брэндон – безжалостная жестокость. Генрих был хищником, общение с которым могло больно ранить. Но Брэндона это не смущало. Он давно понял – король добр и милостив с теми, кто не встанет ему поперек дороги. А Брэндон был не так глуп, чтобы в чем-то пойти наперекор его величеству Генриху Тюдору.

Площадка для тенниса была давно вычищена от снега и присыпана песком, однако влага от талого снега и сырость от реки проникали и сюда. Песок был мокрым, налипал на обувь, мяч, даже скрипел на зубах. И все же игра была яростной.

Король посылал удар за ударом.

– Тебе сегодня везет, Брэндон!

Это было сказано хоть и весело, но с заметным оттенком досады. Но Чарльз Брэндон ничего не мог поделать. Сегодня король играл из рук вон плохо, а он не мог даже поддаться, ибо король сразу замечал подвох и начинал злиться.

Солнце уже светило по-весеннему, и Брэндон уже скинул камзол, потом и жилет. Король наконец-то разыгрался и, когда Чарльз, ловя мяч, оступился и растянулся на песке, Генрих весело захохотал.

Брэндон, отплевываясь от песка и отряхиваясь, стал подниматься.

– У вашего величества просто повергающий левый удар. Но партия ещё не окончена.

Король вновь метнул мяч.

Со стороны, где на галерее сидели зрители, раздались аплодисменты, но Генрих сделал нетерпеливый жест, даже поглядел угрюмо туда, где сидели королева и дамы.

– Будете аплодировать, если я выиграю.

И тут же вновь послал неудачный выпад, забросив за поле мяч. Король явно нервничал, вращая ракетку в руке.

– Энри, подойди, я сотру с тебя песок, – раздался мягкий голос её величества.

Генрих нетерпеливо отмахнулся. После исповеди он держался с Катериной уверенно, словно после отпущения грехов, уже не чувствуя себя виноватым перед ней.

Брэндон, отбивая очередную подачу, покосился туда, где сидела королева и придворные дамы. На королеве был введенный ею в моду пятиугольный жесткий чепец – один угол надо лбом, два – на уровне висков и два чуть ниже ушей, а сзади на спину спускалось легкое шелковое покрывало. Все окружающие королеву дамы, в подражание её величеству, носили такие же чепцы, закрывающие волосы и придающие дамам почти монашеский вид. Дам при дворе было мало, в соотношении с мужчинами – примерно одна к пяти. Поэтому отношение к ним было особо изысканное, бережное, а легкий флирт, какой порой позволяли придворные кавалеры по отношению к прекрасной половине, не выходил за рамки приличий. Королева была очень строга в этом вопросе, следила за нравами и, если где-то допускалась вольность, то провинившихся могли и услать.