Однако Сэйтан полагал, что, по меньшей мере, Ладвариан придет, чтобы в дальнейшем объяснить услышанное остальным представителям родства. Он-то осознал бы, что конфликт был далеко не локальным и затрагивал не только людей. Огни Ада, родство уже успело пострадать в нем!
Но Ладвариана здесь не было, и это беспокоило Повелителя больше всего.
Ему не понравились еще две вещи — отблески горя и смирения, исходящие от Андульвара, Протвара и Мефиса, которые сражались и погибли в прошлой войне между Терриллем и Кэйлеером, и то, что Джанелль последние два часа сидела во главе стола с пугающей пустотой во взгляде, невольно заставлявшей предположить, не создала ли она тень, способную занять ее место.
— Банальные попытки защититься от этих нападений не спасут ни наши страны, ни наши народы, — заключил Аарон. — Против нас собирается настоящая терриллианская армия. Если враг, уже находящийся в Кэйлеере, сумеет заполучить контроль над одними из Врат и откроет их для своих войск… Нам нужно предпринять что-то прямо сейчас.
— Да, вам нужно предпринять кое-что, — пустым голосом произнесла Джанелль. — Вам нужно отступать.
Со всех сторон лавиной посыпались протесты.
— Вы должны отступать, — повторила Королева. — И вы отправите всех Королев и Верховных Князей из своих Краев в Цитадель.
Это заявление было встречено потрясенным молчанием.
— Но, Джанелль… — начала Моргана через мгновение, — Верховные Князья нужны в своих странах, они должны возглавлять войска. А просить Королев бросить свои земли, пока их народ подвергается опасности…
— Они не понадобятся, если люди тоже отступят.
— И сколько мы должны, по-твоему, отступать?
— Столько, сколько потребуется.
Аарон покачал головой:
— Необходимо как можно быстрее собрать наших воинов в армии, чтобы дать отпор терриллианцам и…
— Кэйлеер не будет воевать с Терриллем, — своим полуночным голосом произнесла Джанелль.
Шаости вскочил с кресла:
— Мы уже воюем!
— Нет.
— Значит, мы воюем с Малым Терриллем, поскольку именно там скрывается большинство нападающих, — прорычал Люцивар. — Это одно и то же.
Глаза Джанелль словно подернулись льдом.
— Мы ни с кем не воюем.
— Кошка, ты же не думаешь, что…
— Вспомни, с кем говоришь.
Люцивар взглянул в пустые, заледеневшие глаза своей Королевы и побледнел. Наконец он неохотно произнес:
— Приношу свои извинения, Леди.
Джанелль поднялась.
— Если есть время отступить до нападения, сделайте это. Если нет, старайтесь сражаться как можно меньше. Защищайтесь ровно столько, сколько нужно, чтобы отступить, но не нападайте. И заставьте Королев и Верховных Князей прибыть в Цитадель. Исключений не будет, и я не приму никаких извинений и предлогов.
Она вышла, и в комнате воцарилось долгое молчание.
— Она не способна мыслить связно, — сдавленно произнесла Калуш.
— Она вела себя очень странно с самого первого нападения! — рявкнула Габриэль, а затем одарила Карлу извиняющимся взглядом.
— Ничего страшного, — медленно произнесла та с явным усилием. — Она действительно ведет себя странно. Я уже начала думать, не повредила ли ей каким-то образом работа над моим исцелением.
— На нее влияет отвращение к убийству, — прорычал Люцивар. — Но Кошке обычно хватает здравомыслия признать очевидное. Нам навязали войну. И танцевать вокруг этого слова бессмысленно, как ни назови, факты от этого не изменятся.
— Ты осмелишься бросить вызов своей Королеве? — мягко, почти лениво поинтересовался Деймон.
Внезапное напряжение Люцивара поразило всех.
Что происходит сейчас между ними? — гадал Сэйтан, пока Деймон и Люцивар смотрели друг на друга. Увидев сонное выражение в глазах своего сына, Повелитель ощутил, как по спине вдоль позвоночника словно медленно скользнул кусок льда.
— Я не думаю, что Леди полностью отдает себе отчет о последствиях своего приказа, — осторожно произнес Люцивар.
— О, — промурлыкал Деймон. — Я полагаю, она представляет их лучше, чем кто бы то ни было. Просто ты с ней не согласен. Но это недостаточно веская причина не повиноваться ее приказам.
— Учитывая то, что ты делал при других дворах, тебя самого нельзя назвать образцом покорности, — с жаром произнес Люцивар.
— Это несущественно. Речь идет сейчас о тебе и этом дворе. И я говорю тебе, Яслана, ты не расстроишь ее открытым вызовом или проявлением неповиновения. Если же ты это сделаешь… — Деймон только улыбнулся, оборвав фразу.
Люцивар содрогнулся.
После того как Деймон скользящей походкой вышел из комнаты, Сэйтан глухо спросил:
— Он блефует? — Повелителю Ада стало очень не по себе, когда Люцивар, не отвечая, тупо уставился на стол. — Люцивар?
— Садист никогда не блефует, — хрипло отозвался тот. — Он в этом не нуждается.
С этими словами эйрианец тоже вышел из комнаты.
— Похоже, обсуждать больше нечего, — заключил Сэйтан, поднимаясь из-за стола.
Быстрый взгляд заставил Андульвара, Протвара и Мефиса последовать примеру Повелителя.
Пропустив троих мужчин вперед, Верховный Жрец Песочных Часов почти закрыл за собой дверь, когда Аарон произнес:
— А что мы действительно знаем о Деймоне Сади?