Королева сплетен в большом городе

Великие люди говорят об идеях, обычные – о предметах, а маленькие – о вине.

Франц Лейбовиц (р. 1950), американский юморист Я сама во всем виновата. Не нужно верить в сказки. Я, конечно, не считаю их реальными историческими фактами.

Но я выросла с уверенностью, что для каждой девушки где-то существует принц. Ей лишь нужно его найти. А потом они будут жить долго и счастливо.

Поэтому можете себе представить, что произошло в тот момент, когда я узнала, что мой принц как раз самый что ни на есть настоящий. Принц.

Правда-правда. Настоящий ПРИНЦ.

Конечно, на его родине это не признают, ведь французы очень методично истребили большую часть собственной аристократии более двухсот лет назад.

Но по счастливому для моего принца случаю кто-то из его семьи увернулся от Мадам Гильотины, сбежав в Англию, и спустя годы даже добился возвращения фамильного замка, скорее всего, с помощью напряженных и долгих судебных тяжб. Хотя вряд ли остался хоть кто-то, кто мог представлять другую сторону.

Да, факт обладания собственным замком на юге Франции означает выплату налога около ста тысяч в год правительству Франции и непрекращающиеся проблемы с черпичной крышей и арендаторами.

Но много ли вы знаете парней, у которых он все-таки есть? В смысле – замок.

И тем не менее, клянусь вам, я не поэтому влюбилась в Люка. Я понятия не имела ни о титуле, ни о замке, когда его встретила. Он никогда этим не хвастался. Иначе он бы мне сразу не понравился.

Что нравится женщине в мужчине? То, что он может быть ей другом.

Люк вел себя точно так, как и любой принц, которого лишили титула. Он этого стеснялся.

Стеснялся того, что он принц – НАСТОЯЩИЙ принц – и единственной наследник широко раскинувшегося шато (на тысяче акров земли, к сожалению, с не очень процветающим виноградником) в шести часах езды от Парижа. Я обнаружила это только по чистой случайности, когда заметила портрет очень некрасивого мужчины в главном холле шато Мирак и увидела табличку, на которой было написано, что он принц и что у него то же второе имя, что и у Люка.

Люк не хотел этого признавать, но в конце концов я выпытала все у его отца. Он рассказал, какая это большая ответственность: быть принцем, иметь замок и все остальное. Особенно в той части, которая касается замка. Единственный способ со всем справиться – и получить достаточную прибыль для оплаты ежегодных налогов – это сдавить территорию богатым американским семьям и случайным киностудиям, снимающим исторические фильмы. Ведь Бог свидетель, как мало прибыли приносят виноградники.

К тому времени, как я раскопала всю эту историю, я уже по уши влюбилась в Люка. В ту минуту, как села рядом с ним в поезде, я уже знала, что он создан для меня. Но я и предположить не могла, что он когда-нибудь почувствует ко мне то же самое. У него просто была милая улыбка и такие длинные ресницы (Шу Уемура так долго и так безуспешно пытается создать тушь, чтобы повторить что-то подобное), что я не могла в него не влюбиться.

Так что тот факт, что у него есть титул и имение, – всего лишь глазурь на этом самом вкусном в моей жизни пироге. Люк не похож ни на одного парня из тех, которых я знала в колледже. Он ни капли не интересуется ни покером, ни Спортом. Все, что его интересует, – это медицина, его страсть, и, конечно же, я.

Что подходит мне просто идеально.

По-моему, вполне естественно, что я уже начала думать над фасоном своего свадебного платья.

Но не потому, что Люк сделал мне предложение, – по крайней мере, пока он его не сделал.

И все-таки я все равно буду ПРИДУМЫВАТЬ фасон. Я знаю, что когда-нибудь мы поженимся.

Не станет же парень предлагать девушке, на которой не собирается жениться, переехать к нему, правильно?

Наша свадьба точно будет проходить в шато Мирак, на большой, покрытой травой поляне, возвышающейся над всей долиной, которая когда-то была передана де Вильерам в феодальное владение. Это случится, конечно же, летом, желательно тем летом, когда мой магазин восстановленных винтажных свадебных платьев – «Лиззи Николс Дизайн» – будет выкуплен Верой Ванг (еще одна вещь, которая пока не произошла, но все впереди). Шери будет свидетельницей, а мои сестры – подружками невесты.

Я никогда не поступлю так, как они поступили со своими подружками на своих свадьбах (и со мной в том числе), я собираюсь со вкусом подобрать для них платья. Я не заставлю их втискиваться в мятно-зеленые пышные юбки с каркасом, как они заставили меня. Потому что, в отличие от них, я добрая и заботливая.

Думаю, вся моя семья настоит на приезде, ведь никто из них до этого не был в Европе. Вот только немного беспокоюсь, что мои близкие не слишком продвинутые по сравнению с космополитичными де Вильерами.

Но я уверена, они быстро поладят, отец будет настаивать на организации костра для барбекю в стиле Среднего Запада, а моя мама будет давать советы матери Люка о том, как свести желтизну с ее льняных юбок девятнадцатого века. Бабуля, может быть, немного расстроится, увидев, что во Франции не показывают «Доктора Куинн, женщину-врача». Но после королевского кира или двух она наверняка успокоится.