Королева Риррел

Праздник в Котине был в самом разгаре — горожане отмечали День тунца. Ночь озарялась множеством факелов, уличных фонарей, жаровен. Толпы людей, нарядившись в карнавальные костюмы, плясали, распевая веселые песни. Веселые компании таскали туда и сюда огромные рыбьи головы на шестах. Мы танцевали с Готто, и его серебристая рубаха таинственно мерцала в свете факелов. Быстрее, еще быстрее… У меня кружилась голова, от холодного ночного воздуха горело лицо, все вокруг сливалось в сумасшедшей пляске, и только серые глаза Готто неотрывно смотрели на меня…

Я проснулась в холодном поту. События во сне были настолько яркими и четкими, словно я действительно побывала в прошлом. Мне казалось, я еще чувствую усталость в ногах, сбитых о котинскую мостовую… Более того, этот сон принес мне странную уверенность: Готто жив, но сейчас ему грозит беда. Я залпом выпила стакан холодной воды и заметалась по комнате. Но что было толку в метаниях? Я все равно не могла ему помочь и даже не знала, где он. А мои предчувствия… Даже у Хэйсоа до сих пор не получается смотреть в будущее.

В последнее время сны о прошлом беспокоили меня все чаще. Я переносилась в дальние края, по которым странствовала то в телеге, то верхом, то пешком. Правда, во сне я не видела лиц своих спутников — только белоснежные стены городов, зеркала озер или поля, седые от утренней росы. И вот, пожалуйста, — Готто.

Прошло больше двух недель с тех пор, как я неосторожным движением отправила Вису прочь из храма в неизвестном направлении. В комнате без нее стало очень одиноко — особенно это чувствовалось вечерами. Многие сестры интересовались ее исчезновением, однако правду я не могла сказать никому, кроме Хэйсоа. «Сама не знаю, куда она пропала!» — таков был мой ответ. Мелькнула как-то мысль обвинить управительницу в исчезновении керато. Будь на моем месте Сияющая, она бы только обрадовалась, получив такую возможность поквитаться с врагом. Но для меня такой вариант исключался: от таких грязных поступков потом невозможно очистить душу.

Моя наставница чувствовала себя лучше. Она уже начала вставать с постели, хотя по-прежнему не выходила к общему столу. Хэйсоа тоже расстроилась из-за Висы, но ничем не могла помочь. Рассказала я Хэйсоа и о пленнике по имени Эстрил. Она слушала очень заинтересованно, особенно про карту и про крыло неизвестной машины, а потом сказала:

— Я знаю, что это рискованно, Шайса. Но если бы ты могла подружиться с этим человеком… Пусть он расскажет тебе о стране, откуда он прибыл. Пусть расскажет то, что знает о мире. Мне кажется, он обладает бесценными знаниями. Посули ему помощь — в конце концов, его, действительно, можно будет отправить прочь из храма. Я скоро стану на ноги и смогу сделать это сама.

Почему-то просьба Хэйсоа смутила меня — как будто она прочитала мои мысли. Действительно, каждую ночь теперь я спускалась в подземелье, чтобы принести пленнику пищу, добытую на кухне разными ухищрениями. Он с интересом расспрашивал меня о храме, о сестрах Келлион. Я рассказывала все, что знаю, надеясь вызвать и его на откровенность. Мы говорили еле слышным шепотом, сидя совсем близко друг к другу.

— …своих родителей я совсем не помню. Скорее всего, они умерли, а может, были так бедны, что просто выбросили меня на улицу. Я родился в богатой стране, но и там находятся ленивые люди, которые предпочитают голодать, а не работать. Потом я попал в приют. Стратол, учитель, стал мне отцом. Если бы не он, я бы наверняка сбежал оттуда и стал бы бродягой и вором.

Я грустно кивала, потому что хорошо понимала Эстрила. Я ведь тоже выросла без родителей. Мои родные, да и вся маленькая деревушка погибли во время страшного землетрясения в горах. Если бы не предвидение Мэтты, которая забрала меня оттуда, меня бы тоже не было в живых. А сестры — Хэйсоа и Ниита — заменяли мне семью, когда я чувствовала себя такой одинокой…

Порой наши с Эстрилом беседы становились такими веселыми, что мы рисковали быть услышанными. Я дразнила его «подснежником» и «цветочком». Эстрил уже объяснил мне, что на его родине подснежники вовсе не белые, а солнечно-желтые, и учитель Стратол назвал его так за рыжие волосы. Правда, мое имя Эстрилу тоже казалось странным.

— Вершительница судеб… — качал он головой. — Не слишком ли торжественно, Шайса? Твое имя похоже на ветер — когда он шелестит в плавнях. Можно, я буду звать тебя ветром?

Потом я лечила его ногу силами Келлион, не без стыда вспоминая свои первые попытки: когда-то, чтобы полностью вылечить Рейдану пораненную керато руку, мне понадобилась не одна неделя. Но за прошедшие пять лет я прочитала много книг по врачеванию и теперь могла блеснуть искусством врачевателя: всего за три дня кость правильно срослась. Эстрил изумленно прислушивался к тому, как голубой огонь, исцеляя, проникает в каждую клеточку тела.

— Поразительно! Неужели это та самая сила Звезд? Значит, это правда, что она не покинула мир?

Оказалось, он знает о Риррел.

— В нашей стране от поколения к поколению передаются воспоминания об эпохе Звезд.