Королева Риррел

Готто был уверен, что дом родителей Чи-Гоана ему придется разыскивать в одиночестве. Сменив рубаху, он вышел во двор гостиницы, где они остановились. К его удивлению, Роут уже ждала его там. Женщина была все в той же нелепой крестьянской одежде, уродовавшей ее стройную фигуру, но Готто заметил, что волосы она причесала особенно тщательно.

Роут привела его к огромному особняку, окруженному садом. Крыши из ярко-красной черепицы спускались несколькими уровнями и причудливо загибались по краям. Оскаленные пасти неизвестных существ с ярко-розовыми высунутыми языками украшали конек. Белоснежные стены были оплетены вьющимися растениями с огромными сиреневыми цветами.

Готто и Роут прошли пальмовой аллеей и оказались у крыльца. Вход в дом стерегли мраморные крылатые ящеры — наверное, скульптор изобразил бэй-тасанов, которые в прежние времена часто входили в свиту Хозяина побережья.

— Пожалуй, тебе не стоит со мной идти, — с сомнением произнес Готто. — Неизвестно, как его родители встретят нас. У нас печальные новости.

Он не стал добавлять: «Ведь именно встреча с тобой положила начало всем бедам их сына». Но Роут поняла и опустила голову. Потом она решительно поднялась по ступеням и постучала молоточком по металлической пластине у двери. На стук вышел слуга.

— Мы хотим видеть господина Чи-Ратуна, — сказал Готто, стараясь правильно выговаривать слова по-люштански. — Мы принесли ему весть о сыне.

Удивление на миг отразилось на лице слуги, потом он скрылся за дверью. Роут и Готто прождали на пороге довольно долго. Молодая женщина задумчиво гладила мраморную шею бэй-тасана. Наконец слуга вернулся и очень почтительно пригласил их следовать за ним.

Готто украдкой смотрел на Роут, пока они ступали по пушистым коврам, устилавшим полы в комнатах и коридорах. Каково было ей сейчас в доме, куда она должна была войти хозяйкой? Но окаменевшее лицо его спутницы не отражало никаких чувств.

Наконец слуга оставил их одних в просторном зале на втором этаже особняка, откуда из распахнутого настежь окна видно было побережье Горячего моря. По темно-синей глади катились белоснежные барашки волн.

Море! Готто снова остро ощутил тоску по прежним дням — опасным и полным приключений. Но отдаться нахлынувшим воспоминаниям он не успел: внезапно повеяло не то терпкими духами, не то неизвестными цветами, и в комнату вошла невысокая стройная женщина, одетая в черную рубашку, расшитую серебром и жемчугом. Некоторое время она молча рассматривала незваных гостей, а затем вздохнула и начала разговор:

— Вы хотели видеть господина Чи-Ратуна, чужеземцы? Мой муж скончался год назад. При его жизни вам не стоило бы являться в этот дом с вестями от Чи-Гоана. Чи-Ратун проклял своего сына. Чи-Гоан предал Хозяина побережья, милостивого и всемогущего, он предал и своего отца. Последнее, что мы слышали о нем, — что вместе с какими-то проходимцами он уплыл на «Крыльях бэй-тасана» из устья Дугона. Его корабль видели в Цесиле. Но в дом купца Итаки с грамотой Хозяина побережья явился совсем другой человек. Чи-Гоан был объявлен преступником. С тех пор прошло много лет… Теперь, когда мой муж мертв и разговоры о сыне не могут больше причинить ему боль, я, Най-Гэри, его вдова, выслушаю вас. Девушка, это из-за тебя мой сын поссорился с отцом?

Най-Гэри в упор смотрела на Роут. Вдова Чи-Ратуна была все еще очень хороша собой. Многие поколения рожденных в богатстве отшлифовали ее внешность. Лицо с высокими скулами отсвечивало слоновой костью, на высокий лоб падала короткая челка. В ее косах, двумя кольцами поднятых к вискам, было меньше седины, чем у Роут. Тонкая жемчужная диадема матово блестела в черных волосах.

— Я был другом Чи-Гоана, госпожа Най-Гэри, — торопливо заговорил Готто, заслоняя собой Роут. — Ваш сын… погиб.

— Погиб, — прошептала женщина. — Я это чувствовала. Однажды на рассвете юс-тиун, лучший цветок в моем саду, не раскрыл свои лепестки. Он завял, не успев превратиться в плод. Тогда я поняла, что с Чи-Гоаном произошло несчастье. Девушка, у тебя не было от него детей?

— Чи-Гоан не совершал преступлений, в которых его обвинили, — снова вмешался Готто. — Он не по своей воле отдал корабль. Он попал в плен.

— Как он умер? — перебила его Най-Гэри.

— Чи-Гоан умер, спасая меня, — ответила вдруг Роут. Услышав ее голос после многолетнего молчания, Готто замер с открытым ртом. Най-Гэри бросила на девушку странный взгляд.