Королева плоти (СИ)

— Понравилась. Лучше уж быть «человеком, храбрость которого защищает наш город от властьимущих нелюдей, способных на все ради удовлетворения своих прихотей» чем «полоумным опасным маньяком» по версии многоуважаемой «Сан». Они все еще пытаются отмыть своего редактора.

Жанин со вздохом поднялась из-за стола.

— Игон должен позвонить директору музея и объясниться. Пойду обрадую его… Кстати, — она вытащила из ящика объемный бумажный конверт и передала его Гарретту, — это пришло на твое имя с экспресс-почтой.

— Вот так сюрприз, — Миллер поискал на конверте адрес и не нашел. Он хотел вскрыть эту неожиданную посылку, но его отвлек Роланд.

— Вчера Моника рассказала мне, что нашли тело Гранта.

— И? — Гарретт постарался, чтобы его голос звучал ровно. Он не скрывал от друзей того, что произошло с ним и Кристин — умолчал только о некоторых деталях. Видимо, зря.

— Ты говорил, что она убила Гранта, — Роланд подошел ближе. — Но не рассказывал как.

Гарретт передернул плечами. На мгновение он словно опять очутился в тесной комнатке и увидел блестящие глаза Гранта, этого ненасытного монстра, так же, как и Пожирательница, питавшегося чужими страданиями.

— Он заслужил это, — хмуро произнес он. — Как по мне, он мучился слишком мало.

— Правда? — мягко спросил Роланд, и Гарретт чуть не взорвался от накатившей на него злости.

— Адвокат Старлы Левинсон пытается выбить ей домашний арест до суда, — еле сдерживаясь, процедил он. — Парня из прокуратуры еще даже не задержали. Видите ли, его не было там в тот день! Хочешь знать, жалею ли я Гранта? А что насчет их жертв, Ролли? Как насчет жалости к ним? К их родным? Думаешь, теперь они спят спокойно, зная, что те, кто мучил их, получат только пару неприятных минут на электрическом стуле? И разве это правильно, Роланд? — увидев исказившееся лицо Джексона, Гарретт понял, что перегнул палку и умолк, нервно дергая края конверта.

— Я сам не знаю как правильно, — наконец заговорил Роланд. — Но я точно знаю только то, что любая ненависть вызывает в ответ только ненависть, — он немного помолчал, глядя на Миллера, затем неловко похлопал его по плечу и поднялся наверх.

Гарретт какое-то время сидел неподвижно, успокаиваясь после своей вспышки; он понимал, что Роланд не виноват в том, что произошло, что он не пытается оправдывать или защищать культистов, а просто верит в какую-то иную форму справедливости, и такая вера ему самому пока недоступна.

Конверт чуть не выскользнул из рук, и Гарретт, вспомнив о нем, поспешно оторвал плотную бумажную полоску и вытряхнул содержимое. Его футболка, второе за сегодня напоминание о событиях, которые он предпочел бы забыть, выпала из конверта. Следом за ней ему на колени опустился полароидный снимок. Гарретт осторожно взял его в руки.

На фотографии Кристин стояла возле маленького деревянного дома в окружении роскошного леса. В руках она сжимала ружье. На бледном лице не было улыбки — она смотрела прямо в камеру, и даже через несколько тысяч миль Гарретт как будто почувствовал этот взгляд. Он перевернул фото и прочитал надпись, выполненную крупным круглым почерком.

«На случай, если решишь провести отпуск на Аляске: две мили к северу от Танакросс, у озера Фиш».

Гарретт бережно спрятал фото в нагрудный карман и забросил футболку в свой шкафчик. Злость, с такой силой пылавшая в нем еще несколько минут назад, успокоилась. Вместо нее он ощущал умиротворение.

Потому что, как и Роланд, верил в справедливость — но совсем иного толка.