Королева пиратов

— Или, — продолжала женщина, извиваясь по его телу и облизывая ухо, — лучше ты поглубже войди в меня. — Имене казалось, что она сказала недостаточно и что Максим ее не поймет. Глубоко вздохнув, она заговорила очень быстро, изливая на герцога поток слов: — Так глубоко, чтобы я перестала чувствовать все на свете, кроме тебя во мне. Я хочу, чтобы ты вошел в меня сзади, схватив руками за бедра и лаская груди, и чтобы торс твой терся о мою спину, а губы шептали мне на ухо мое имя.

Максим с такой силой сжал ее ягодицы, что неизбежно останутся синяки. Помолчав некоторое время, показавшееся женщине вечностью, он произнес:

— Ты смерти моей хочешь, милая?

— Сделаешь это для меня?

— По твоей просьбе я овладел бы тобой даже на глазах у всего двора короля Джулиана, — со стоном произнес Максим. — Давай-ка в таком случае отвернемся от наших зрителей. Раз ты не сможешь видеть моего лица, я не хочу, чтобы его видел кто-то еще.

За их павильоном росли деревья, и Имена с облегчением воззрилась на них, намереваясь забыть обо всем на свете, абстрагироваться от происходящего. Кроме Максима. Когда он опустился перед ней на колени и, обхватив сильной рукой за талию, стал медленно, восхитительно медленно входить в ее влагалище, женщина перестала различать окружающую обстановку. Она прикрыла глаза, целиком отдавшись ощущениям от проникновения его плоти все глубже и глубже в ее потаенные недра.

Имене никак не удавалось восстановить дыхание, а ей понадобится много воздуха и сил, чтобы вынести напор его члена, обхватывать его мышцами влагалища и не выпускать из себя, не позволять разделить их. Максим терся животом о ее бедра, совершая возвратно-поступательные движения. По груди его тек пот, заливая ее спину, а руки его все быстрее скользили по упругому животу Имены и ее грудям, спускаясь ниже, к складкам половых губ, открытых для его касания.

Имена едва осознавала что-либо помимо влажного трения его фаллоса внутри себя. Ей казалось, что ее припухшая плоть не в состоянии вынести больше ни единого удара, но она не хотела ничего иного, кроме продолжения толчков, глубже, быстрее, сильнее. Опустив голову на ложе из лепестков и выгнув спину, Имена лихорадочно двигалась в едином ритме с Максимом, вскрикивая при каждом вдохе и распаляясь еще больше.

Внезапно Максим замер, прижимая ее к своему животу.

— Имена, — с отчаянием в голосе прошептал он ей на ухо, — о, Имена, я так сильно люблю тебя.

Его горячее дыхание опаляло ее ухо, и она закричала во весь голос, забилась в его объятиях, извиваясь, растворяясь в волнах оргазма, захлестнувших ее лоно. Когда конвульсии затихли, Имена обмякла в руках Максима, который еще не достиг пика наслаждения.

Он что-то сказал. Произнес ее имя и…

Она выгнулась ему навстречу, и он, застонав, принялся с удвоенной силой двигаться в ее лоне, а потом излил в нее свое семя, которое заструилось по ее бедрам.

Спустя некоторое время Имена осознала, что их соперники так и не достигли оргазма, и, следовательно, они с Максимом победили.

Самым раздражающим моментом состязания, с точки зрения женщины, стала необходимость помыться. Ей пришлось отбиваться от ликующих островитян, наперебой предлагающих победителям мази местного изготовления и свои услуги. Несомненно, Максим был привычен к подобного рода услугам, потому что в его распоряжении имелся специальный слуга, следящий за его одеждой и личной гигиеной, а также целая команда слуг, к чьей помощи он прибегал перед торжественными мероприятиями, требующими особо тщательных приготовлений и облачения в изысканные наряды. Имена знала наверняка, что с тремя из них — мужчиной и женщинами — он вступал в интимную связь. Сама же Имена предпочитала Норис, которая никогда не стала бы навязываться ей со своими услугами, как островитяне сейчас.

Взяв ее под локоть, Максим повел ее за павильон, отталкивая тянущиеся к ним руки. Это не особенно помогло, потому что желающие помочь люди последовали за ними и туда, и лишь после брошенных на них строгих взглядов догадались отступить, оставив на песке корзину и кипу одежды.

Музыка продолжала играть, и жители острова, прежде спорившие, теперь пустились в пляс. Никто не сумел бы их подслушать. Имена вынула из корзины полотенце и произнесла:

— Если они последуют за нами до лодки, то сразу поймут, что мы с крупного судна.

Она быстро отерла себя, начиная с промежности и бедер.

— Тогда мы не должны позволить им следовать за нами.

Немного поколебавшись, герцог также потянулся к корзине и достал полотенце для себя.

— Если бы я была здесь главной, то прежде всего задалась бы вопросом, откуда на острове вдруг появились двое вполне ухоженных людей, явно не потерпевших кораблекрушение. Не уверена, что Пок или кто-нибудь еще уже не заинтересовались этим.

Имена выхватила из корзины свою одежду и быстро натянула ее на себя, облегченно при этом вздохнув. Она почувствовала бы себя еще лучше, если бы ей вернули ее кортик, но, к сожалению, пока придется обойтись без него.