Королева пиратов

– Кажется, воздух накалился! Даже мне не по себе от вашей страсти!

– Что ты мелешь! Страсти! Она считает меня слабоумным и ничтожеством!

– Ты не прав!

– Ты не живешь в этом доме, Мими, и не знаешь, какие вещи она порой говорит! Поверь, в этом доме мне не рады! – проворчал Чарли.

– Возможно, говорит она одно, но вот чувствует совсем другое. Почему же вы, мужчины, такие слепцы? – вздохнула француженка, кутаясь в махровый белый халат, любезно предоставленный ей ее «мужем».

– Начинается неравный бой: слепота неудачника-журналиста против мудрости шлюхи!

Мими лишь улыбнулась и тихо произнесла:

– Когда ты будешь подниматься на свой этаж, то заметишь, что ее дверь не будет закрыта. Просто войди туда!

– Я не могу! – тихо признался англичанин. – У меня есть Джесс! Я никогда ей не изменял.

– Не относись к тому, что может случиться, как к измене. Поверь, Шан намного сложнее. Она – Вонг!

– Вдова Вонг, – поправил ее мужчина, отхлебнув зеленый чай.

– В каком-то смысле она и по сей день за ним замужем. Ненадолго, но вы можете сделать друг друга счастливыми. Разве это не чудесно?! – мечтательно пропела Мими, а потом громко вскрикнула: – Чучо!

Улыбчивый горбун появился через мгновение.

– Мой испанский красавчик! Если бы я не была для тебя стара, то женила бы на себе! – твердила женщина, хлопнув молодого человека по заду. – Как же я обожаю благоухающую свежестью молодость!

Мими объявила, что забирает Чучо на ночь, тот округлил глаза и растеряно уставился на Чарли.

– Я бы на твоем месте соглашался! Я видел ее голой – зрелище приятное! Хоть эта дама и утверждает, что уже старуха!

– Мерзавец-англичашка, я сказала, что стара для его возраста!

– Я думаю, дружище, ты не порицаешь внебрачные связи?

– Хватит забивать его голову всякой чепухой, – воскликнула француженка, выразительно показав взглядом, чтобы ее «муж» убирался прочь.

– Ладно! Пойду спать! – по-стариковски проскрипел журналистский голос.

– Я вам помогать! Проводить! – спохватился Чучо, но англичанин заверил, что справиться сам и поспешил удалиться из столовой. Уходя, он услышал, как Мими шепчет скромнику-горбуну:

– Ну, что, мальчик мой, повторим Варфоломеевскую ночь?! Под моим халатом только возбужденное тело!

Чарли поднимался по лестнице не спеша и на втором этаже замер: дверь Шан действительно не была закрыта. Мужчина сделал несколько шагов к полоске света и мог видеть хозяйку дома: она сидела на краю кровати, сложив ноги по-турецки, и медленно расчесывала длинные блестящие волосы, прикрывающие обнаженную грудь. Словно это был магический ритуал, ее движения завораживали. Чарли легонько толкнул преграду, и она открылась с легким скрипом, молодая женщина не пошевелилась. Он закрыл дверь и некоторое время любовался ею, затем не спеша приблизился и сел на кровати за ее спиной. У него кружилась голова от аромата, который издавала ее кожа. Чарли боялся до нее дотронуться, словно это было видение. Или Шан была самой хрупкой в мире куклой, которую можно повредить просто прикосновением. Наконец он решился и поцеловал ее плечо, она чуть вздрогнула, но не отстранилась. Англичан чувствовал, как дрожит все ее естество, и этот трепет сводил его с ума, он мягко забрал у нее расческу и положил на пол рядом с кроватью. Затем мужчина развернул ее к себе и убрал каскад густых волос назад, прошептав:

– Какая же ты красивая, Шан.

На плече он заметил шрам от ранения и нежно поцеловал его, опускаясь к груди. Ему хотелось ласкать и нежить эту невероятно сильную женщину, которая в данный момент казалась такой беззащитной. Они занимались любовью до самого утра и, изнеможенные, повалились на кровать, пытаясь перевести дыхание. Она повернулась к нему спиной и вжалась в него, словно Чарли – панцирь, защищающий ее от всех бед мира!

– Я много раз не закрывала дверь, – тихо призналась она.

– Мы – мужчины – слепые идиоты. Нам надо все объяснять! И мы не видим элементарных вещей… Даже то, что вам – женщинам, кажется очевидным. Поэтому надо относиться к нам снисходительно…

Англичанин почувствовал, что она улыбнулась, и плотнее прижал ее к себе. В это мгновение на всем земном шаре они были вдвоем. Не хотелось думать о том, что будет завтра, оба вдыхали благословенное «сейчас», вкушая сокровенные минуты единения. Его рука скользнула по ее изгибам: мужчина медленно провел по плечу, талии и оказался на бедре, пальцы нащупали рубцы и он привстал, чтобы убедиться, что ему не показалось. На ее коже в нижней части туловища было больше десяти шрамов.

– Что это? – удивленно уточнил Чарли.

– Это лестница печали! – выдохнула она.

– Ты сама это сделала?

Она кивнула, подумав о том, что когда этот мужчина уйдет из ее жизни, – а этого не избежать, – ее тело украсит еще одна ступень боли.

– Зачем, Шан?

– Это трудно объяснить… Боль физическая менее дискомфортна, чем душевная. Когда я состарюсь, то буду спускаться и подниматься по моей лестнице, вспоминая самые яркие моменты жизни. Каждая черточка несет в себе целый пласт воспоминаний, ведь прежде чем я почувствовала слом, я была по-настоящему счастлива!