Королева мрака

В пяти милях к востоку от Крондора повозка, в которой везли заключенных, свернула с широкого тракта между Крондором и Даркмуром и покатила к югу - но не к Долине Грез и кешийской границе. Заброшенный проселок уперся в маленькое озерцо, на берегу которого, как подумал Эрик, раньше была крестьянская деревенька. Теперь эти места, очевидно, принадлежали короне, поскольку по дороге они миновали несколько застав; повозку трижды останавливали, и Робер де Лонгвиль предъявлял документы. Учитывая, что конвой был в мундирах личной гвардии принца, такая бдительность показалась Эрику странной.

Удивление его возросло еще больше, когда он увидел солдат, охранявших лагерь. Все как один - побывавшие во многих боях, покрытые шрамами ветераны. И у всех была разная форма: на одних - черные с золотым орлом мундиры Бас-Тайры, на других - коричневые с золотой чайкой, герцогства Крайдского.

Сержант, начальник караула, знал де Лонгвиля в лицо, несколько раз назвал его по имени, но тем не менее внимательно проверил его документы Когда повозка вкатилась в ворота, Эрик увидал двенадцать мужчин в черных рубашках и таких же штанах - они стреляли из луков по деревянным мишеням, а когда ворота закрылись, он заметил еще шестерых, которые упражнялись в верховой езде. Рассмотреть их получше Эрику не удалось: ему и остальным приказали вылезать из повозки и строиться у главного барака. Там их расковали, и де Лонгвиль ушел в барак.

Вернулся он только через час с лишним в сопровождении человека, похожего на лекаря, который осмотрел заключенных и сделал несколько непонятных замечаний относительно их состояния. Эрик чувствовал себя лошадью, выставленной на продажу, особенно когда заключенным приказали проделать несколько странных упражнений и промаршировать по кругу, а люди в черном, столпившись вокруг, смеялись и отпускали грубые шуточки.

Потом их отвели во второй деревянный барак, который оказался столовой. Вместе с ними обедали и люди в черном, но свободного места за столами все равно оставалось изрядно. Юноши, одетые в ливреи слуг принца Крондорского, метались между столами, и еды было в таком изобилии, о котором Эрик не мог и мечтать. Горячие хлебцы, истекающие маслом, кувшины холодного молока, подносы с сыром и фруктами, горы мяса - цыплята, говядина и свинина - с гарниром из разнообразных овощей.

Оголодавший Эрик набросился на еду, переел и всю ночь мучился животом, а утром начались тренировки, и им приказали соорудить эту насыпь.

Мысли Эрика прервал голос Шо Пи:

- Прошу простить меня.

Эрик опустился на колени и, начав наполнять мешок, спросил:

- За что?

- Я позволил гневу взять верх надо мной. Если бы я дал де Лонгвилю сбить меня с ног, мы бы уже закончили насыпать холм и отдыхали.

Эрик взвалил на плечи тяжелый мешок.

- Он все равно нашел бы другой повод.

Шо Пи принялся наполнять свой мешок, а Эрик, перед тем как начать осторожный спуск, добавил:

- Это стоит того, чтобы полюбоваться, как он шлепнулся на задницу.

- Я надеюсь, друг Эрик, что и завтра ты будешь думать так же.

Несмотря на ноющие плечи и синяки на всем теле, Эрик в этом не сомневался.

***

- Подъем, падаль!

Еще не проснувшись как следует, заключенные вскочили со своих деревянных топчанов и замерли по стойке смирно. Капрал Фостер придирчиво оглядел их. Билли Гудвин, Бигго и Луи располагались на одной стороне палатки, а Эрик, Ру и Шо Пи занимали другую сторону.

Начинался третий день, считая от того, когда де Лонгвиль приказал им перетащить кучу камней на новое место, и если это утро будет таким же, как всегда, до завтрака им предстоит час работы. В столовой шестерым заключенным отвели отдельный стол и запретили разговаривать с остальными живущими в лагере. Впрочем, одетые в черное солдаты сами не проявляли склонности беседовать с новичками.

В том, что это были солдаты, Эрик абсолютно не сомневался, поскольку с утра до вечера эти люди тренировались взбираться на отвесные стены, штурмовать баррикады, ездить верхом и владеть всеми видами оружия.

Но сегодняшний день начался необычно. Вместо того чтобы отвести их к холму из щебня, капрал Фостер выстроил шестерых заключенных перед офицерским бараком, и через несколько минут оттуда вышел Робер де Лонгвиль в сопровождении мужчины, которого Эрик в лагере еще не видел. В облике его было что-то странное, нечеловеческое - хотя Эрик не смог бы точно сказать, что именно. Он был высок, светловолос и молод - не больше двадцати или двадцати пяти лет на вид, но в разговоре с ним де Лонгвиль проявлял явное почтение.

- Это последние шестеро, - сказал он, и светловолосый мужчина молча кивнул. - Мне это не нравится, - продолжал де Лонгвиль. - Мы планировали набрать шестьдесят человек, а не тридцать шесть.

Незнакомый мужчина наконец заговорил, и речь его тоже звучала необычно: голос его был спокойным, произношение - правильным, но все же в нем угадывался странный акцент, которого Эрику не приходилось слышать ни в Даркмуре, ни в Равенсбурге, хотя, навидавшись торговцев, он был уверен, что знает, как говорят в любом уголке Королевства.