Королева морей

Думбур крякнул и поманил Асю к себе. Та не заставила повторять приглашение, легко и торопливо выскочила на палубу. Думбур ласково потрепал ее по волосам, сказал:

— Иди, — и указал на борт корабля, за которым то опускалось, то поднималось, горбилось волнами море. Ветер рванул косу, ударил в лицо, и Ася зажмурилась, подставляя разгоряченные волнением щеки.

Она неуверенно и боязливо шла по палубе, которая немного уходила из-под ног, и это пугало необыкновенно. С трудом девушка добралась до фальшборта, уцепилась за него и глянула вниз. Почти черные волны бурунами расходились от форштевня. Красота этого зрелища восхитила ее, голова кружилась. Холодные брызги порой взлетали выше палубы и окатывали Асю, которая восторженно ойкала и слегка отстранялась. Отпустить дерево фальшборта она боялась.

Вдали синели берега Тавриды, а дальше, как знала Ася, простирались ее родные земли. Доведется ли увидеть их, мамку, всех деревенских? Девушка тяжело вздохнула и посмотрела вокруг себя. Паруса туго надулись, и Асе показалось, что они вот-вот лопнут. Мачты поскрипывали, слегка гнулись, вымпел яростно трепетал на флагштоке. Все было необычно, восхищало и страшило ее. Девичья душа заходилась от ужаса, когда судно накренялось от очередного порыва ветра. Руки сами судорожно цеплялись за дерево поручней, глаза расширялись, в ногах терялась сила.

— Девка дышит морем? — раздался голос Спиро, и Ася обернула к нему взволнованное лицо.

— Дышу, хозяин, — ответила Ася с поклоном. — Вот ваш помощник меня выпустил.

— Побудь маленько на воздухе. Я вижу — тебя и качка не берет. Ну и девка! Постараюсь подыскать тебе хорошего мужа.

— Ни к чему он мне, — закрасневшись от стыда, ответила Ася.

— От доли бабьей не уйти, девка. Так уж предопределено вам свыше, — и он устремил взгляд в небо. — А ты пока побудь здесь, ты того заслужила, не ожидал от тебя, — и он опять, вспомнив, захохотал раскатисто, заразительно.

Спиро умел выдать себя за весельчака и добряка. Жизнь научила торговца многому, и не раз эти качества выручали его и приносили прибыль. Вот и теперь Ася вдруг не ощутила в душе злобы и ненависти к этому человеку. Забылось, притупилось все плохое, что она от него получила. Осталось ощущение доброты и веселья, исходившее от него в эту минуту. Она тоже скромно улыбнулась, а Спиро с сожалением вздохнул.

— Эх, был бы я помоложе хоть чуток, не отдал бы тебя другому, но…

Ася нахмурилась. Ощущение доброты исчезло, и перед девушкой опять стоял купец, хищник, не останавливающийся перед любым преступлением ради барыша.

Красота моря перестала волновать, вспомнилась родная матушка, деревня, привычные с детства места. Небо и море поблекли, захотелось закрыть глаза и отрешиться от всего, что ее ожидало в недалеком будущем, что навеки, может быть, оторвет от родного, привычного и милого сердцу.

Раздались крики, удары бичом, беготня по палубе. Матросы хватались за канаты, тянули их куда-то, другие карабкались по вантам к реям. На судне царили суета и сутолока, как показалось Асе. Ее толкали грубо и бесцеремонно, пришлось прижаться к борту и наблюдать. Реи поворачивались, блоки скрипели и визжали, оглушительные хлопки заполоскавшегося паруса испугали девушку. Озираясь по сторонам, она не могла сообразить, что происходит, пока не заметила, что судно медленно поворачивает влево, оставляя за кормой пенный след, исчезающий вдали. Кормщик и боцман носились среди матросов и отвешивали оплеухи, звонкие и хлесткие. Получившие плюху матросы усердней наваливались на снасти, бормоча проклятия и угрозы себе под нос.

Вечерело, ветер терял силу, и берег очень медленно отходил к горизонту, теряясь в предвечерней дымке. Потянуло холодом, качка уменьшилась. Татарин с бичом хмуро махнул рукой, и Ася пошла за ним. Ей вручили котел с теплой похлебкой из чечевицы с рыбой. Настала пора кормить пленниц. Тянул плечо груз лежащих в сумке лепешек. Асе захотелось есть. Она торопливо залезла в вонючую дыру, но почти все девушки отказались от еды, мучаясь морской болезнью. Ася содрогнулась в затхлом трюме после свежести и чистоты воздуха на палубе.

Ее встретили настороженно, с затаенной завистью и неодобрением. Это задело Асю, но она промолчала, вяло черпая ложкой и испытывая уже не голод, а лишь тоску и одиночество.

Сверху Асю поманил все тот же татарин, жестом показывая, что котел надо вернуть. Ася проворно полезла по крутой лесенке на палубу и с удовольствием принялась мыть котел по приказу татарина. В крохотном камбузе она помогла в стряпне маленькому проворному турку, получая Сердитые шлепки мокрой рукой и кусочки мяса, пусть и не самые лучшие, но не вонючие, а вполне нормальные. С разрешения турка она торопливо обгрызала бараньи кости, высасывала мозг и испытывала блаженство. Но мысль о подружках часто навещала ее и омрачала настроение. Аппетит ухудшался, и задумчивость лишала ее работоспособности до тех пор, пока турок не тыкал ей пальцем в спину.