Королева Марго

Наконец доехали до Бламона, что невдалеке от Луневилля. Прощаясь с Маргаритой, Генрих «Польский» напомнил ей о былых разговорах в парке замка Плесси-ле-Тур. Разве не говорил он тогда: «Боюсь, как бы мое отсутствие не пошло мне во вред»? Теперь он повторил те же самые слова и попросил сестру еще раз оказать ему услугу. Молодая королева обещала блюсти его интересы, как когда-то. «Он старался таким способом, — говорит Маргарита, — заставить меня забыть о дурных следствиях своей неблагодарности и восстановить нашу дружбу на таком же доверии, какое существовало между нами в те первые годы…».

Обливаясь слезами, Генрих обнял свою возлюбленную Марию Клевскую и подтвердил ей свое намерение добиваться у Рима аннулирования ее брака с принцем де Конце. Тогда она сделается королевой Польши, а потом и королевой Франции, ведь Карл уже совсем на ладан дышит…

Несколько мгновений спустя Екатерина, обнимая нового короля, предсказала ему:

— Прощайте, мой сын, вам не придется отсутствовать долго.

Глаза Маргариты — это заметил папский нунций во Франции кардинал Сальвиати, — когда она смотрела вслед любимому брату, были полны слез.

* * *

Маргарита вновь влюбилась без памяти, на сей раз ее избранником стал элегантный офицер из Прованса Гиацинт-Бонифас де Ла Моль, которому шел уже сорок четвертый год. (В XVI веке — грустная эпоха! — это был порог старости.) Он всегда надушен, у него на редкость изысканные манеры, а по красоте ног с ним не мог сравниться ни один мужчина двора. У него была странная привычка — впадая в гнев, он покусывал перья своей шляпы. Его заостренная бородка мягкостью своей напоминала шелк, а уж сколько побед на ниве любви одержал обладатель этих достоинств, — так просто не счесть. Он сильно надеялся завоевать принцессу де Конде, однако Анжу был начеку, так что к лету 1573 года, о котором идет наш рассказ, этой цели Ла Моль не достиг. Стоило только ему заметить, что Маргарита, вернувшаяся из Бламона, то и дело посматривает на него с улыбкой, как сейчас же воспламенился и он. Итак, спустя десять месяцев после свадьбы в жизни Маргариты начался страстный роман — это был один из самых бурных романов в ее судьбе — с вельможей, который, если верить Пьеру де л'Этуалю, «больше умел побеждать на полях Венеры, чем на полях Марса…». Он выстаивал по три, а то и четыре мессы в день, все остальное время отдавалось любви, «исходя из убежденности в том, что благочестиво выслушанная месса искупает все грехи и буйства, какие бы ни пришлось совершить». Сам король, знавший о новом увлечении сестры, не раз говаривал смеясь, что «тому, кто вознамерился бы составить реестр блудных похождений де Ла Моля, достаточно сосчитать количество посещенных им месс!..»

Карл IX даже устроил однажды заговор с намерением застукать этого сорокалетнего обольстителя на одной из лестниц Лувра, ведущих к покоям Марго. Но план провалился, так как Ла Моль, чтобы попасть к королеве Наваррской, избрал иной путь…

В свою очередь Ла Моль принимал участие в заговоре герцога Алансонского. Первая их цель состояла в том, чтобы приобщить Маргариту к делу «политиков». Герцог «употребляет всевозможные уловки и средства, лишь бы быть мне приятным, — пишет Маргарита, — и добиться такой же дружбы, какая у меня была с королем Карлом… Сочтя, что всей своей услужливостью, бесчисленными знаками покорности и любви он достаточно доказал свою привязанность ко мне, я решилась ответить ему взаимностью и принять участие в его делах».

Генрих Наваррский лишь посмеивался над мимолетными увлечениями своей супруги: сам он предпочитал ворковать у ног одной из самых соблазнительных фрейлин из «летучего эскадрона» Екатерины. Ее звали Шарлотта де Сов. Как утверждал один из современников, у нее были «длинные ножки и соблазнительная попка». Аппетит ее был поистине ненасытен, она удовлетворяла и Алансона, и де Гиза, и дю Гаста, и Ла Моля, и любовника герцогини Неверской итальянца Аннибала де Коконата, или Коконаса, чье имя при одном произношении вызывало смех. Заговорщики планировали побег Генриха Наваррского, де Конде и Алансона, избрав для них в качестве убежища Седан, тогда независимое княжество. Но Генриху изменила осторожность… в постели он доверил свои секреты Шарлотте де Сов. Она известила Екатерину. Екатерина предупредила Карла, который впал в буйный гнев, обычно заканчивавшийся припадками. Он настолько не владел собой, что опрокинул стол с криком:

— Арестовать их всех!