Королева Марго

Узнав, что у дон Карлоса внешность заморыша, что вдобавок он хромоног и обладает на редкость жестоким нравом, Екатерина сочла за благо не настаивать на подобной партии для родной дочери: однажды из окна дома, перед которым проходил дон Карлос, на его голову пролилась вода. Он тут же приказал казнить всех жильцов и сжечь дом. А уж после того, как Филипп II заключил сына в темницу, о женитьбе и вовсе нечего было говорить. В темнице несчастный проглотил кольцо с жемчужиной, которое, вопреки всем ожиданиям, переварил, да к тому же это возбудило его аппетит. С невероятной жадностью набросившись на еду, он умер от пресыщения. А было ему тогда всего двадцать три года… Что правда, то правда: среди испанских и австрийских престолонаследников часто попадались дегенераты, страдавшие — не говоря уже о хрупком здоровье — психическими расстройствами.

Ничего не поделаешь, надо было думать о других возможных партиях для Маргариты. Из всех соискателей ее руки ближе всех к цели оказался дон Себастьян, король Португалии. Его послы прибыли из Лиссабона, чтобы просватать юную принцессу, сестру Карла IX. Однажды вечером Екатерина попросила дочь «принарядиться к приходу гостей». Кто знает, что испытывала Маргарита в ту минуту, когда узнала, что будет женой португальского короля. О нем ходили самые дурные слухи. Говорили, что он мистик, что он окружил себя монахами, на мнения которых полагается больше всего.

— Мои желания, — сказала маленькая хитрунья матери, — всегда предопределялись вашей волей. Мне всегда доставляло удовольствие то, что доставляло удовольствие вам.

Но Екатерину было не так просто провести:

— Все, что вы мне говорите, дочь моя, вы говорите не от чистого сердца.

В самом деле, сердце Маргариты безраздельно принадлежало ее любимому де Гизу, но она отвечала королеве-матери только то, что от нее хотели услышать:

— Когда я пойду под венец с королем Португалии, вы убедитесь в моем послушании.

Все следующие дни, вспоминала Маргарита, она только и слышала о португальском союзе, которым ее буквально «изводили». Как вдруг — о, какой камень с плеч! — уже намеченную свадьбу расстроил испанский король. Он сообщил, что у молодого короля-соседа здоровье весьма неважное и что «он состарится раньше своего возраста». На самом деле испанскому владыке очень не хотелось, чтобы у него под боком начались чисто французские интриги, тем более что он был наслышан о репутации, характере и уме Марго.

Ну и что же теперь? Как дальше быть с Марго?

Екатерина, которую неспроста звали Ее Величество, вроде бы искренно стремилась примирить католиков и протестантов. Но не лучший ли способ для этого — связать брачными узами Маргариту де Валуа с Генрихом Наваррским, которому уже девятнадцать? А вдруг из такого союза родится согласие и в самой Франции? По крайней мере, почему бы об этом не помечтать? «Мы все-таки надеемся обрести в этой стране чуть больше покоя, нежели это удавалось нам до сих пор», — не пряча горечи, писала герцогу Флорентийскому королева-мать.

Однажды после ужина Шарль де Монморанси, выполняя просьбу королевы, посвятил Маргариту в планы короля Карла и Ее Величества королевы. Юная принцесса невольно состроила гримасу. О наваррце, с которым в детстве пришлось провести немало времени, она была весьма невысокого мнения — и надо ли говорить, как она заблуждалась!.. Но и на сей раз она готова была беспрекословно подчиниться матери:

— Ее воля для меня превыше всего.

Тем не менее Марго весьма искусно разыграла свою последнюю карту: вызванная в кабинет Екатерины, она умоляла королеву «принять во внимание, что для нее, истинной католички, был бы глубоко оскорбителен брак с человеком другой веры». Ей всего восемнадцать лет, и мысль связать свою жизнь с этим корольком-кальвинистом, которому и править-то суждено всего лишь грядкой капусты, с этим деревенщиной, от которого за версту несет луком, ее не очень вдохновляет.

Гугенот? Но если разобраться — какой из него гугенот! Генрих Наваррский насмехается над сутанами, во время мессы ест черешню и запускает косточки в священников. Один из них из-за этого чуть не лишился глаза. Нет, что бы там ни говорили про Генриха, он человек от земли, весельчак, любитель девушек, войн и вина. Никаких сомнений, что при случае он позабудет о своем протестантстве. Екатерина в этом почти уверена…

И все же, к радости Марго, возникли новые затруднения. Королева Наваррская, Жанна д'Альбре, согласна женить своего сына на католичке, но — вот дивный торг! — взамен потребовала уступить ей город Лектурн. Чтобы договориться обо всех деталях, Екатерина предложила Жанне д'Альбре оставить свое королевство и прибыть в Париж, одной, без сына. Пусть сама оценит красоту и ум своей будущей невестки. Но из-за неожиданной простуды, «которая перешла на зубы», королеве Наваррской пришлось отложить приезд. По всей видимости, это был стреляющий синусит. Так же внезапно болезнь и прошла — по мнению докторов, благодаря… дизентерии. Поистине, диагнозы той эпохи подчас поражают!