Королева-Малютка

Впрочем, отсутствующего герцога отнюдь не пощадили. Настоящий дикарь, хором говорили дамы, тем более отвратительный, что прежде мог сойти за красавца-мужчину – хуже этого ничего не бывает. Он отчаянный игрок и свирепый бретер, а внешностью напоминает злодея из мелодрамы; пьет нещадно, но вино порождает в нем злобу, а не веселье, и даже в любовных его похождениях отчетливо чувствуется зловещий привкус трагедии.

О, это была настолько омерзительная личность, что прелестные кумушки, восседавшие в изящных каретах и занятые обсуждением извечных сюжетов, готовы были оправдать госпожу герцогиню – если бы им было известно, откуда та взялась.

К несчастью, это никому не было известно, вот что ужасно. Вы можете представить себе герцогиню без девичьего имени?

Хотя «место свое» она знала, и все были ей за это признательны. Она появлялась в свете лишь на официальных церемониях и, несмотря на громадное состояние своего мужа, никогда не пыталась вступить в спор за первенство среди блистательных львиц.

Миновав Триумфальную арку, Гектор и его прекрасная спутница свернули с проторенного пути. Тогда как баранья вереница карет верноподданнически следовала по проспекту Императрицы, дабы добраться до леса самым прямым путем, Гектор с герцогиней устремились налево, поскакав галопом по дороге в Нейи.

Только оказавшись в одиночестве, они заговорили друг с другом.

– Что-то витает в воздухе, – промолвила герцогиня. – Мне кажется, я скоро узнаю хорошие новости. Я ни на секунду не прекращала поиски, потому что эта любовь была для меня всем, и ничто, ничто не может ее заменить. Однако порой я опускала руки. Чем больше проходило времени, тем чаще я говорила себе: шансов становится все меньше. Ночами же просыпалась от безысходного отчаяния. Мне снилось, что она умерла.

– Она была всей вашей жизнью, – задумчиво пробормотал Гектор. – Как же вы ее любите!

– Да, мой милый влюбленный, всей жизнью, и я не в состоянии выразить силу моего чувства. Я помню только одного мужчину, которого любила искренне и нежно. Бывают минуты, когда я сомневаюсь в том, что он действительно бросил меня в такой крайности. Слишком он был благороден, и я не верю, что он мог струсить… Как странно, что воспоминания сохраняют свою яркость, невзирая на пролетевшие года! Впечатления из тех времен – а я лишь тогда жила – не только не стираются, но становятся более четкими с каждым днем. Душа моя совершила этот ужасный и сладостный труд: я видела, как растет моя Королева-Малютка, как меняется от недели к неделе, как расцветает и хорошеет. Конечно, она бесконечно изменилась, но я уверена, что, благодаря этим жалким грезам, отнявшим у меня столько часов, смогла бы узнать ее, если бы увидела.

Взволнованный до слез Гектор попытался улыбнуться.

– Как бы вы могли быть счастливы, прекрасная кузина, – подумал он вслух, – и как счастлив мог бы быть этот мужчина!

– О да! – отозвалась она. – Я бы полюбила его еще сильнее из-за нее. Он тоже был дворянином, но не таким знатным вельможей, как господин герцог. Полагаю, он слишком любил меня, потому что я была просто помешанной и в обмен на его страсть могла дать ему совсем немного, ибо в сердце моем чересчур большое место занимала Жюстина… Давайте говорить только о ней. От радости ведь не умирают, правда? Иначе, боюсь, я успела бы только поцеловать ее, если бы Господь, сжалившись надо мной, вернул мне мое безумие!

– Вам никогда не приходило в голову, – спросил молодой граф, – отыскать славного беднягу Медора? Вы так часто рассказывали мне об этой простой и трогательной преданности.

– С тех пор, как мы вернулись во Францию, – ответила мадам де Шав, – я сделала все, пытаясь найти Медора. Но тщетно – он исчез. Вероятно, умер.

– А что мой дядя? Он перестал помогать вам? – удивился Гектор.

– Господин герцог по-прежнему добр ко мне. Он настолько галантен, что предугадывает любое мое желание. Но та страсть, что некогда владела им, угасла – ее сменило нечто вроде благосклонной учтивости. Он вернул себе свободу, но меня не освободил, и, поскольку мы затронули эту тему, Гектор, я должна с вами серьезно поговорить. Не знаю, ревнует ли ваш дядя или изображает ревность, однако…

– Как! – горячо воскликнул юноша. – Неужели вас подозревают?!

– Выслушайте меня, – продолжала мадам де Шав, – наши лучшие дни миновали. Перед отъездом господин граф дал мне понять, что ваши частые визиты компрометируют нас.

– Но это невозможно! – воскликнул Гектор. – Ведь именно он стоял у истоков нашей дружбы, он сам побуждал меня приходить чаще, а теперь, когда я испытываю к вам, прекрасная кузина, подлинно братские чувства…

– Скажите лучше, сыновнюю нежность, – прервала его мадам де Шав.

– Нет, братские, – повторил Гектор, заливаясь краской.

И тут же умолк.

Прекрасная герцогиня с улыбкой покачала головой.

– Есть своя опасность в том, что сохраняешь молодость слишком долго, – прошептала она. – Поймите же меня, Гектор. Прав или не прав герцог, я по-прежнему в полной его власти. Мне нужны его влияние и богатство, чтобы продолжать поиски.