Королева льда

– Остаться с таким отцом не пожелаешь и врагу. Он постоянно жаловался всем и вся, и хуже всех приходилось Энтони. Его отец входил в запой, затем принимал таблетки, а затем начинал жалеть себя – всегда именно в такой последовательности, и то, что Энтони был очень замкнутым, так это в основном благодаря его папаше. Он не помнит, чтобы его отец когда-либо работал. Они оба жили только на пособие для бедных. Можешь догадаться, как раздражала Энтони эта «помощь общества».

– Да, – грустно ответила Дани. Для такого гордого, свободолюбивого человека, как Энтони, это было нестерпимо.

Бо тем временем продолжал:

– Когда Энтони исполнилось семь лет, он был вынужден после школы работать на катке недалеко от дома. Сперва он бегал по разным мелким поручениям, а позже стал следить за порядком. Энтони не говорил, но я думаю, что у него не было возможности оставлять себе заработанные деньги. Он упоминал, что его отец часто устраивал пьяные скандалы, во время которых снова и снова повторял, как он благодарен Энтони за помощь и как сильно нуждается в ней.

– О Господи, нет, – простонала Дани. «Как ребенок мог жить под таким давлением? Получается, что у него, собственно, и не было детства».

– Красивая картина, не правда ли? – иронично произнес Бо. – И знаешь, что было хуже всего, по словам Энтони? То, что он продолжал любить своего отца. Если бы он не любил его, то мог бы отказаться от того, что отец использовал его. Возможно, этим Энтони помог бы ему выбраться из грязи. А так он был вынужден оставаться рядом и наблюдать, как деградирует его отец. Все, что Энтони мог дать ему, – это поддержку, которая только все больше и больше ослабляла отца. – Бо глубоко вздохнул. – Он умер, когда Энтони было двенадцать лет, вскоре после того, как в жизни Энтони появился Самюэль Дайнет. Это и к лучшему, судя по тому, что я слышал о Самюэле. Он из тех, кто не задумываясь подсыплет яд в бокал с вином, угощая им того, кто встал у него на пути.

«Энтони попал из огня да в полымя, – подумала Дани, – из зависимости от одного человека в кабалу к другому. У него не было никакой возможности порвать эту цепь. Интересно, как ему вообще удалось не превратиться в безжалостное чудовище? А он, пройдя через все испытания, развился в личность, достойную уважения и восхищения».

– Теперь ты понимаешь, почему он не может даже мысли допустить о зависимости от кого бы то ни было? – спросил Бо. – Видимо, перед ним встают тени прошлого всякий раз, когда заходит речь о чем-то подобном. Вот почему он всячески воспитывал и оберегал в тебе независимость и силу духа. Возможно, он немного переусердствовал, но не настолько, чтобы ты могла упрекать его. – Бо немного помолчал, затем спросил:

– Ты знаешь, что он не придет сегодня на соревнования?

– Не придет? – изумленно воскликнула Дани. – Но мы ради них столько работали! Он должен быть здесь!

– Если ты помнишь, его не было ни на чемпионате мира, ни на первенстве Соединенных Штатов. Он присутствовал только на не самых значительных соревнованиях. Это тебе о чем-нибудь говорит?

– Я могу, конечно, предположить, но объясни мне, пожалуйста, сам.

– Надо быть сумасшедшим, чтобы не хотеть поддержать тебя в столь важный час. Не сомневаюсь, что он переживал каждый раз почти так же сильно, как и ты. Полагаю, этому есть только одно объяснение: таким образом он вырабатывал в тебе независимость. – Их взгляды встретились. – И тебе придется согласиться, что в этом есть некоторая доля здравого смысла. Он знал, что, если все время будет опекать тебя, в тебе разовьется эмоциональная зависимость и ты будешь считать, что победа не принадлежит тебе полностью. Ты не можешь не согласиться, что так в какой-то степени и произошло. И он шел на все, хотя не мог из-за этого разделить с тобой победы.

Дани вдруг с болью вспомнила Энтони, сидящего в одиночестве на трибуне. Как же часто ради нее он отказывался от радости побед?

– Идиот, – прошептала она, глотая слезы. – Господи, какой же он идиот! Нельзя быть полностью независимым, и нет ничего страшного в том, чтобы потерять какую-то малую часть самостоятельности. Может быть, я лишилась доли моей независимости, но Энтони ничего не нужно было делать, чтобы уберечь меня от этого.

– Он думал, что нужно, – тихо ответил Бо. – И считал наиболее приемлемым для тебя то решение, которое подсказывал его собственный жизненный опыт. Вероятно, он ошибся, но повторяю тебе еще раз: он старался ради тебя. Проблема Энтони в том, что он слишком ответствен.

– Да, я поняла. – Дани почувствовала, как щемящая нежность пронзила ее. Она так любит его! Почему же она не поняла, что только любовь и имеет значение? Бо оказался прав: она замкнулась только на своих переживаниях и не думала о том, что кто-то другой тоже может страдать. Дани вдруг охватила внезапная паника: что, если она потеряла Энтони из-за собственной глупости? – Нет, это я идиотка, – воскликнула она. – Почему ты не рассказал мне раньше, Бо?

– Я думал, ты сама догадаешься, – вздохнул он. – Так бы и произошло, если бы я не потерял терпения и не ускорил события.