Королева Кристина

Во дворце устраивали костюмированные балы и маскарады. Очень часто они проходили в импровизированной таверне или корчме, а гости переодевались в простых крестьян, горожан или путешественников. На одном таком маскараде в декабре 1650 года Кристина выступила в костюме голландской служанки, Карл Густав изображал испанца, его брат герцог Адольф — голландского крестьянина, а заезжего английского графа заставили играть шута. В другой раз, в 1653 году, королева появилась в костюме пастушки, который почему-то был украшен многочисленными драгоценными камнями. Устав от своей роли, Кристина стала срывать с костюма камни и разбрасывать их среди гостей. Было ужасно весело.

Популярным при дворе стал и балет, в котором наиболее сложные партии танцевали артисты, а менее сложные могли исполняться придворными королевы. Тут своё мастерство демонстрировали в основном французы под руководством балетмейстера Антуана де Больё. Естественно, при театре существовал оркестр, в котором играли первоклассные музыканты.

Не следует забывать, что королеве Кристине принадлежит также честь учреждения в Швеции первых академий: публичной академии, учреждённой Декартом (1650); академии, которую учредил медик Бурдело[45]; академии по культивированию шведского языка (1652). На заседаниях академий обсуждались определённые вопросы, на них приглашались и учёные, и студенты, и все желающие чиновники и вельможи. Конечно, с отъездом Кристины из страны культурная жизнь снова заглохнет, её преемников Карла X, Карла XI и Карла XII культура интересовать не будет, но ростки её сохранятся до следующего столетия, и королю Густаву III Адольфу, уже на новом культурном витке, будет намного легче стимулировать её дальнейшее развитие.

Жизнь двора королевы Кристины продолжала бурлить и наполняться событиями. Возможно, самым интересным французом при дворе был лекарь Пьер Бурдело. Не имея никакого медицинского образования, простой аптекарь-самоучка, но не лишённый здравого смысла, пытливого ума и «широких» взглядов на жизнь, он собственными усилиями и оригинальными методами лечения добился всеобщего признания.

По нему явно «плакало» перо Бомарше, потому что весь его характер, все его наклонности и образ жизни мало чем отличались от жизни и карьеры знаменитого севильского цирюльника. С 1638 года он лечил принца Конде и его сына герцога Энгиенского, а ещё раньше сопровождал французского посла в Риме де Ноая, где и надел сутану и длинный колпак, для того чтобы лучше «приспособиться к атмосфере страны пребывания». Он так хорошо «приспособился» в Ватикане, что стал лечить самого папу Урбана VIII и некоторых его кардиналов, а потом принял самое деятельное участие в организации побега утописта Кампанеллы из Италии во Францию. Последней его пациенткой в Париже была герцогиня де Лонгвиль, которая, прослышав о болезни шведской королевы, отрекомендовала ей своего лекаря. Восстание Фронды не позволяло ему больше оставаться во Франции, так что приглашение в Швецию пришлось как нельзя кстати. Наряду с тем, что Бурдело считался одним из лучших врачей Европы, он к тому же прослыл достаточно культурным и образованным человеком. Он являлся поклонником Галилея, обладал богатой библиотекой, поддерживал связи с выдающимися людьми своего времени.

«Санский цирюльник» появился в Стокгольме в феврале 1652 года, когда Кристина уже изверилась во всех докторах и лекарях и возлагала теперь единственные надежды на знаменитого француза. Он привёз с собой аптекаря Кларета Пуассоне, молодого и симпатичного француза, который будет служить Кристине до конца её дней. Бурдело оправдал надежды королевы: он прожил в Швеции полтора года и вылечил её. Вероятно, он был одним из первых медиков, которые пытались нащупать связь психики человека с его физикой. По складу ума Бурдело был типичным вольнодумцем и авантюристом, всеми способами пытавшимся «продать» себя как можно дороже и завоевать своё место под солнцем, что, в общем-то, ему неплохо удавалось.

Ещё до прибытия в Стокгольм Бурдело, ознакомившись с симптомами болезни Кристины, заочно поставил ей однозначный диагноз: переутомление ума и несоблюдение диеты. Эти простые слова лекарь, естественно, облёк в замысловатые латинские и греческие термины того времени — иначе кто бы ему поверил? Д. Мэссон утверждает, что с точки зрения современной медицины Кристине было противопоказано рождение детей, на что указывали испытываемые ею боли в левой подрёберной части живота, общее недомогание, сильные головные боли, обмороки и конвульсии. Все эти симптомы повторялись ежемесячно. Кроме того, у неё, по всей видимости, был спастический колит.