Королева из Прованса

Париж произвел на Элеанору неизгладимое впечатление. В правление Филиппа-Августа, деда молодого короля, город был перепланирован и заметно похорошел. Никто уже не назвал бы его «Грязным городом» – а ведь именно такое название дали когда-то этому поселению римляне. Филипп-Август вымостил улицы камнем, и сама природа смывала дождями грязь с мостовых. Если же дождей не было, парижане, гордые своим городом, наводили чистоту сами.

Хорош был и крытый рынок, и новый собор Нотр-Дам, и отстроенный заново Луврский дворец.

В Париже Элеанора и ее спутники сделали последнюю остановку перед тем, как двинуться к побережью.

* * *

Маргарите хотелось проводить с родными как можно больше времени. Она уговорила родителей и сестер погостить в Понтуазе, ибо тамошний дворец королевская чета любила больше всех прочих резиденций.

С собой пришлось взять целый обоз – мебель, ковры, посуду. Ведь в отсутствие хозяев замки обычно стояли пустыми. Слуги отправились в путь первыми, чтобы приготовиться к приезду господ.

Король в Понтуаз не поехал – мать сказала, что он должен остаться в Париже.

– Пусть Маргарита насладится обществом родных, – сказала Бланш.

Элеанора уже поняла, что воля королевы-матери здесь выполняется беспрекословно. Больно было видеть, как тушуется Маргарита в присутствии свекрови. Значит, этот брак не так уж идеален, как показалось Элеаноре вначале.

Разумеется, Маргариту повсюду встречали с почетом, подобающим королевскому сану, муж любил и чтил ее, однако всем в доме заправляла свекровь. Стоило ей приказать, и король безропотно согласился на разлуку с супругой.

В Понтуазском замке Элеанора наконец смогла поговорить с сестрой по душам. Вновь, как в прежние времена, младшая сестра чувствовала свое превосходство над старшей, хоть та и была королевой.

Элеанора принялась выспрашивать Маргариту о свадьбе, о коронации, о супружеских отношениях. Больше всего ее интересовало, когда Маргарита была счастливее – в родительском доме или замужем?

Маргарита не пожелала рассказывать о том, что происходит между супругами в опочивальне. Она заявила, что вскоре Элеанора узнает это сама. В голосе сестры прозвучали снисходительные нотки, что изрядно разозлило невесту английского короля. Маргарита добавила лишь, что супружеский долг свят и от него никуда не денешься. Судя по ее рассказам, Людовик был образцом добродетели. Добрый, любящий, внимательный, только вот…

Тут-то она себя и выдала.

– Что «только вот»? – накинулась на нее Элеанора.

– Если бы только он проводил со мной больше времени наедине… Все время рядом она.

– Ты имеешь в виду королеву Бланш?

– Да. Конечно, она – его мать, Людовик в ней души не чает. Понимаешь, когда умер король-отец, Людовику было всего двенадцать лет. По его словам, королем он стал лишь благодаря матери. Он привык ее слушаться. Я знаю, что она женщина умная, и плохого не посоветует. Но мне не нравится, что она все время вмешивается в наши отношения. Иногда мне кажется, что она ревнует.

– Конечно, ревнует. Она хочет, чтобы ее замечательный сын принадлежал только ей. Слава Богу, мать моего Генриха не живет в Англии.

– Да, она далеко. Я слышала, что муж всецело у нее под каблуком. Тебе и в самом деле повезло, что Изабелла Ангулемская не будет жить с тобой под одной крышей. Хотя Франции пошло бы только на пользу, если бы она перебралась из Лузиньяна в Англию.

– Я уж позабочусь о том, чтобы она из Лузиньяна не уезжала. На твоем месте, Маргарита, я не позволила бы обращаться с собой подобным образом. Зная, что муж меня любит, я потребовала бы, чтобы свекровь оставила нас в покое и знала свое место.

– Вряд ли это у тебя получилось бы, если бы твоей свекровью была Бланш, – вздохнула Маргарита.

– Значит, Людовик ее боится?

– Вовсе нет. Но он слишком добр, он не хочет ее обижать. Если муж с нею не согласен, он всегда поступает по-своему. Людовика в стране очень уважают. Он очень хочет быть хорошим государем, еще лучшим, чем его дед Филипп-Август. Людовик заботится о народе, помогает бедным. Иногда, после мессы, он отправляется в лес, садится на лужайке и вступает в беседу со случайными путниками, пусть даже самыми ничтожными. Король внимательно их выслушивает, расспрашивает, не чинится ли где беззаконие. Я сама видела, как он разговаривал с простыми людьми в саду перед дворцом. Людовик признает только скромную одежду. Я ненавижу этот его камзол из тиртена – знаешь, это такая грубая ткань из шерсти и хлопка? Шляп Людовик вообще не носит. Он говорит, что народ должен видеть в нем не монарха, а человека.

– Разве можно таким образом снискать любовь и почитание подданных?

– Людовик считает, что это наилучший способ. И народ действительно его чтит. Однажды я пожаловалась, что он одевается не по-королевски. Знаешь, что Людовик мне ответил?

– Наверняка он тут же пообещал, что станет одеваться так, как тебе нравится.