Королева эльфов Шаннары

— Потерпи немного, придет время — я расскажу, хорошо? Больше никаких вопросов. Но когда доберемся туда, куда летим, мы посмотрим, научили ли чему-нибудь эльфов уроки Морровинда.

Фаун заерзала на ее плече, требуя внимания. Она рассеянно погладила ее пушистую шерстку.

Час спустя иглокот, лесная скрипелочка, капитан Придворной Гвардии, Крылатый Всадник и девушка, которая превратилась в королеву эльфов, уже летели на спине рока на восток, к Четырем Землям.

ГЛАВА 29

Оставшуюся часть дня они потратили на то, чтобы добраться до материка. От солнца осталась лишь слабая золотистая полоска на горизонте, и они наконец увидели линию берега. Она вырисовывалась неровной черной полосой в наступающей тьме. Уже стемнело, появились луна и звезды. Путники спустились на берег. Они устали, их тела онемели, а глаза слипались. Когда устраивались на ночлег, из леса повеяло ароматом листьев и цветов.

— Фр-р-р! Мне все больше и больше нравится твоя земля, Рен из рода эльфов, — сказал Стреса.

С рассветом они снова продолжили полет. Их путь лежал на север, вдоль береговой линии. Тигр Тэй ловко сидел на почти гладкой шее рока, устремив взгляд вперед, он ни с кем не разговаривал. Лишь бросил на Рен долгий и суровый взгляд, когда она сказала ему, куда надо лететь. И с тех пор больше не смотрел в ее сторону. Они мчались, используя воздушные потоки, через Ирайбис и Скалистый Отрог в Саранданон. Под ними мелькали зеленые леса, черная земля, лазурные озера, серебряные реки и окрашенные всеми цветами радуги луга, поросшие дикими цветами. Мир внизу казался безупречным. Кажется, порождения Тьмы еще не побывали там. Время тянулось медленно и лениво. В такие прекрасные дни в сердце всегда возникает грусть; страстное желание, чтобы они длились вечно, тускнеет от мысли, что следующий день будет уже иным и что жизнь вообще не сулит слишком многого.

В полдень они приземлились на лугу, у южного края Саранданона, и пообедали фруктами, сыром и козьим молоком. Все это раздобыл Тигр Тэй. В лесу порхали птицы, а небольшие зверьки спускались по ветвям и исчезали в своих норках. Фаун наблюдала за всем происходящим, как будто бы видела это впервые. Стреса понюхал воздух, но его кошачья морда все время морщилась и подергивалась. Трисс уже поправился настолько, что мог самостоятельно сидеть и стоять, хотя был еще весь перебинтован, с наложенными на руку шинами, а лицо обезображивали ссадины и синяки. Он часто улыбался Рен, но его взгляд оставался грустным и отстраненным. Тигр Тэй продолжал держаться особняком. Рен знала: он размышляет над тем, что она собирается сделать. Горел желанием спросить ее об этом, но не решался.

Закончив трапезу, они продолжили свое путешествие. Низко пролетев над долиной, они повернули к Поющему Роднику. В полдень они уже летели на север вдоль русла реки, неуклонно стремясь навстречу заходящему солнцу.

Уже начинало смеркаться, когда они добрались до Каролана. Восточный берег начинался скалистой стеной и переходил в огромный, пустынный утес. Сложенный из скальных пород, он представлял собой неровный выступ, на котором росли лишь редкие кустики чахлой растительности. Со стороны океана его защищали тянущиеся ввысь могучие деревья и высокие скалы.

Арборлон стоял когда-то именно на этом утесе, с которого его унесли более ста лет назад.

Тигр Тэй направил рока вниз, и огромная птица плавно села в центре утеса. Седоки сошли на землю один за другим. Какое-то мгновение все они стояли бок о бок, столпившись на маленьком пятачке и пристально вглядываясь в темнеющий на востоке лес и круто обрывающуюся вниз скалу. Местность, расположенная ниже, неясно темнела в полумраке под небом, окрашенным в пурпур и золото.

— Ш-ш-ш! Что это за место? — тревожно спросил Стреса, глядя на пустынный утес.

— Мы вернулись домой, — сухо ответила Рен, углубившись в свои мысли.

— Домой! Ш-ш-ш! — Иглокот был неприятно поражен.

— Что мы здесь будем делать, позволь тебя спросить? — поинтересовался Тигр Тэй, не способный больше сдерживать свое любопытство.

— То, что просила меня сделать тень Алланона, — просто сказала она.

Рен сунула руку за упряжь птицы и достала жезл Рукха. Его ореховый ствол был поцарапан и испачкан, а блестящая некогда поверхность стала тусклой и потертой. Прочно вправленный в наконечник жезла Лоден с усталым постоянством мерцал в угасающем свете.