Королева демонов сборник)

— Я понял! — воскликнул Миндос Омтол, хлопая в сухонькие старческие ладошки. — Тот демон похитит его у королевы, а у демона похитишь ты. Неплохо придумано.

Раздался смех будто оживший мертвец стучал своими высохшими костями.

— Отнять что-то у демона? Ты полагаешь, что подобное кому-то может быть под силу? К тому же я никогда не оскверню себя таким поступком, достойным разве что последней кладбищенской крысы.

— Но что же тогда делать? — взвыл колдун подобно неприкаянной душе самоубийцы. — Мои люди способны украсть только у человека. Даже все золото мира не заставит их похитить Ксикстура у твоего демона. Да они бы и не смогли…

— Они — да, — произнес демон с довольным смехом. — А вот тот человек, которого я своим внутренним взором вижу, идущего через туман… У него на боку волшебный меч. Этот человек — единственный, кто может быть тебе полезен, маг.

Не слушая своего ужасного собеседника, маг повернулся к большому хрустальному шару, благоразумно не покидая пределов начертанной кровью пентаграммы. Коварный демон мог бы воспользоваться тем, что договор между ними не заключен окончательно и напасть на него. Дрожащими высохшими руками Миндос Отон начертил в воздухе над шаром магические символы, из пересохшего от волнения рта вылетели древние ужасные заклинания.

Шар засветился, а затем в нем появился молодой мужчина, по размерам более похожий на великана, чем на обычного человека. Даже самые крупные каменные глыбы казались рядом с ним обычными кучками камней, недостойными даже беглого взгляда. Мощный торс его облегала ослепительно сверкающая на солнце кольчуга, бедра были прикрыты чем-то вроде короткой кожаной юбки. Светлые волосы до плеч развевались под ветром подобно львиной гриве. На боку у таинственного воина чуть покачивался большой старинный меч, в навершии рукояти которого сверкал красный драгоценный камень, по цвету и яркости не уступающий глазам демона.

— Ты говорил об этом человеке?

— Да, маг, второго такого нет ни в этом мире, ни в соседних. Если бы я не был совершенно уверен, что подобное невозможно, я сказал бы, что он находится под защитой самого Афгоркона. По сравнению с его потусторонней мудростью и познаниями все жалкие попытки Байториона выглядят как щенячье тявканье по сравнению с волчьим воем.

При звуках этого ужасного наводящего трепет имени Миндос Омтол содрогнулся всем телом и начертил в воздухе перед собой оберегающий знак.

— Но если его защищает Афгоркон, — произнес он наконец хриплым шепотом, — то как я по-твоему могу его подчинить своей воле?

— Иногда случается, что и боги спят… Впрочем, не удивлюсь, если ты все же не осмелишься.

— Кто не осмелится, я?! — взвизгнул Миндос Омтол, от злости подпрыгивая на месте. — Выбирай выражения, демон! Даже если бы это дело было опасней в бессчетное количество раз, меня бы это все равно не остановило! Ради того, чтобы снова стать молодым, я готов преодолеть любые препятствия. Говори же скорее, что мне следует предпринять.

Глубоко вздохнув, отчего в башне погасла половина свечей, демон принялся рассказывать тихим голосом, скрипучим, будто ворота, ведущие в преисподнюю.

Кутар сам не мог бы сказать, сколько времени он шагает сквозь белый туман, окутывающий Призрачные Земли. По обе стороны от него неясно вырисовывались серые каменные глыбы, из которых, согласно преданию, был когда-то построен великолепный и славный город Дру, уже многие сотни лет покинутый людьми. Но затерянный город мало интересовал воина из варварских земель. Пустой желудок настоятельно требовал, чтобы его наполнили доброй пищей.

Варвар не знал, почему, следуя внезапно возникшему безрассудному желанию, он вдруг устремился в эти таинственные пустынные земли, населенные лишь демонами и гулами, которые способны объесть у человека все мясо с костей раньше, чем тот успеет это заметить. Скорее всего он хотел найти место, где его не будут донимать мысли о Рыжей Лори — ведьме, которая, благодаря его усилиям и варварской хитрости, сейчас пребывала в гробнице Каликалида, за тяжелой каменной дверью, щели вокруг которой были тщательно заделаны расплавленным серебром. Казалось бы, ведьма ему больше не страшна, но тем не менее Кутар время от времени ощущал какое-то смутное беспокойство.

Может быть, потому, что он обманул ее, когда она сочла, что может в какой-то мере доверять ему. Но, так или иначе, с тех пор Рыжая Лори замолчала. Он не видел ее гневный лик и не слышал изощренной брани в свой адрес ни в кружках эля, осушенных им в тавернах Балтогара и Ромма, ни на пути к высоким горам, известным как Крыша Мира, ни даже в пламени костров, разводимых им ночью на своих одиноких биваках. К этому он уже привык с тех пор как королева Комморала Эльфа, пленив Рыжую Лори, посадила ее в серебряную клетку и повесила ее у себя в зале аудиенций. Но подобное молчание было совершенно не в обычае неистовой ведьмы, не упускающей малейшей возможности отравить жизнь тому, кто был причастен к ее нынешнему унизительному положению.