Королева демонов

Шарина наклонилась и взяла отшельника за сильную, мозолистую руку. Слезы покатились у нее из глаз.

— Ноннус, можно мне остаться здесь, с тобой? Пожалуйста!

Он нежно прижал ее к себе, как мать прижимает к себе плачущего младенца.

— Это место — не для тебя, Шарина, — мягко проговорил он. — Придет время — и я молю Госпожу, чтобы это случилось нескоро — и ты обретешь иной дом.

— Ноннус, что же мне делать? — плакала девушка. Она что было сил стиснула его руки, понимая, что он чувствует боль не сильнее, чем, к примеру, ствол орешника. — Я буду биться с ними, но вряд ли смогу…

— Убить шестерых солдат и самого Нимета? — подсказал Ноннус. Он высвободил одну руку и приобнял Шарину. — Пожалуй, это тебе не под силу. Наверное, потому-то ты и здесь.

Шарина промокнула мокрые глаза рукавом туники. Потом встретилась с другом глазами и улыбнулась. Стараясь не показывать своего облегчения, спросила:

— Так ты вернешься, Ноннус? Поможешь мне?

— У меня нет больше тела, дитя, — терпеливо объяснил тот. — А у тебя есть. Если позволишь мне воспользоваться твоим телом, я сумею помочь тебе справиться с ними.

И он одарил ее улыбкой, столь же суровой, как скалы, что окаймляют Пьюлское море.

— Сейчас я могу не столь многое, как в молодые годы, но кое-что мне еще под силу.

Они стояли, все еще держась за руки и тихонько смеясь от счастья нежданной встречи.

— Я знала, что ты поможешь мне, Ноннус, — промолвила Шарина. Она больше не чувствовала себя одинокой.

Отшельник внезапно посерьезнел и отпустил ее руки.

— Тебе будет нелегко это сделать, дитя. Это насилие над твоей личностью, выдержишь ли ты подобное? Лучше будет, если ты отправишься с Ниметом к его хозяйке.

— Ноннус, мне нужна твоя помощь. Делай то, что тебе позволяет твой разум. И я тоже постараюсь не отстать. Да поможет нам Госпожа.

Ноннус улыбнулся. На сей раз — легко и нежно.

— На протяжении последних восемнадцати лет моей жизни, Шарина, единственное, о чем я молил, если не считать милости Госпожи — это возможность быть тебе полезным. Думаю, Госпожа подарила мне и то, и другое.

Он дотронулся до щеки девушки:

— Спи, дитя, посмотрим, что произойдет на рассвете.

Чешуйчатые люди, распевавшие гимны, довели звук до мощного крещендо. Илна ощущала дрожь не только корабля, но, видимо, и окружающего мира. Козро крикнул, и летун, лежавший на решетке почти рядом с лицом девушки, сердито глянул через плечо.

«Морская Птица» вынырнула из освещенного места и причалила к берегу. Сквозь решетку просвечивало солнце.

Крылатые твари скрючились, почернели, словно листва, сжигаемая по весне. Плоть их начала распадаться. Скелеты плавились, превращаясь в тягучую однородную массу.

Илна нажала рукой и плечом на решетку, пытаясь отодвинуть ее в сторону. Козро ударом вышиб ее, но без помощи девушки решетка снова опустилась бы им на головы: за дни, что он провел связанным, капитан слегка утратил свою силу.

Илна вылезла из трюма с веревочной петлей в руках. Жаровня все еще чадила, испуская разноцветный дым. Чешуйчатые разожгли костер и оставили его на палубе. Летуны усеяли всю палубу, снова напомнив Илне майских жуков. Труп одного из матросов валялся неподалеку, обглоданный практически до костей. Череп странный, слишком широкий: он сильнее отличался от человеческого, чем отличаются от нормальных людей Чешуйчатые, будучи во плоти.

Дверь в рубку открылась. Козро освободил кортик, который кто-то пригвоздил к мачте.

Небо выглядело бледно-голубым. Солнце стояло над западным горизонтом, освещая корабль и море вокруг.

Парус бессильно повис, магический ветер более не надувал его. Справа по борту, примерно в полумиле отсюда, виднелся небольшой островок. Над ним кружили стаи чаек.

Чешуйчатые, очевидно, крепко держали дверь, пока летуны не вышибли ее. Изуродованные трупы буквально вплавились в древесину. Козро схватил жаровню.

Илна приготовилась набросить петлю на шею матросу, пока капитан расправляется со следующим.

Первые двое Чешуйчатых вышли из рубки с кортиками в руках. У обоих текла кровь, но они явно сохранили силы для сражения. За ними появился третий, с копьем. Последний, весь перебинтованный, пытался натянуть тетиву арбалета.

— Когда эти сволочи были людьми, никто из них не умел плавать! — закричал Козро. — Будем надеяться, что и не научились за это время. Шлюпка еще на носу. На ней я доплыву до острова!

Четверо Чешуйчатых расположились у рубки. Они ждали, пока арбалетчик выстрелит, надеясь либо покончить с пленниками, либо запугать их.

— Я и сама не умею плавать! — пожаловалась Илна. Они вдвоем бежали что есть мочи на нос судна. Пусть неприятель получил ранения, но и они просидели взаперти и связанными, что не добавило им сил.

— Тем хуже для тебя! — отрезал Козро. Он повернулся и вывалил содержимое жаровни прямо на парус. Просмоленная ткань немедленно занялась.

Козро прыгнул за борт. Чешуйчатые в страхе завопили. Илна оказалась между матросами и ревущим огнем. Мачта тоже загорелась.