Королева бриллиантов

   — Ах, какой вы глупый, ваше высочество! Неужели все мужчины столь же невинны, как вы? Разве вы не знаете, что в будуарах узнаешь гораздо больше правды, чем в зале, где заседает совет, особенно о том, что у королевы на уме. Она ничего не говорит ни государственным мужам, ни самому королю, но всегда делится со своими близкими подругами, принцессой де Ламбаль и герцогиней де Полиньяк. В руках вашей покорной служанки ключ ко всему.

Он в изумлении посмотрел на неё. Кто может понять этих женщин? Да, на самом деле, они могли знать, что на уме у королевы. И если действительно эта пройдоха вхожа в будуары знатных светских дам, то ей могли быть известны намерения Марии-Антуанетты. Ну а если это на самом деле так? Тогда ему придётся изменить своё отношение к графине де Ламотт-Валуа и к тому, что она ему сообщает.

Она бросила на него внимательный взгляд.

   — Ах, как я понимаю вас! Жестокие превратности моей судьбы оправдывают сомнения, которые могут возникнуть даже у моих самых близких друзей. Тем не менее мне, несчастной женщине, ясно как день, что ветер меняет направление, и я уже чувствую первые тёплые лучи благосклонности королевы. Она узнала, что я получаю крошечную пенсию как представительница рода Валуа, и пожалела меня. Ещё бы! Женщина королевских кровей оказалась в такой нищете. Конечно, на неё постоянно клевещут, но у неё доброе сердце! А я не буду врываться в будуары других, ваше высочество. Другие будут врываться ко мне, в мой будуар!

Она гордо вскинула голову, и в эту минуту действительно была похожа на Валуа.

   — Я, конечно, понимаю колебания моего друга и готова доказать свою искренность даже ценой сурового испытания. Ступайте к графу Калиостро, к этому чудесному провидцу и магу. Вы ему, насколько я знаю, безгранично доверяете, как и я сама. Пусть поглядит в волшебный кристалл и скажет вам, чем я занималась последнее время и чем займусь в будущем.

Кто мог сомневаться в том, что скажет Калиостро?

Вся французская знать сходила с ума от его таинственных знаков и чудес. Предсказания, гороскопы, пророчества Калиостро передавались из уст в уста, и лишь очень отчаянный и дерзкий человек мог бросить ему вызов, выразив сомнение в реальности его слов. Ходили слухи, что сама королева была не прочь у него проконсультироваться, если бы только это позволило её высокое положение, а вот её две сестры уже побывали на приёме у Калиостро и были поражены его откровениями. Что же касается кардинала, то он был поистине рабом Калиостро. Они часто говорили с ним об алхимии, о возможности возродить сильно поредевшие богатства дома Роганов с помощью превращения неблагородных металлов в золото. Князь Церкви принимал на веру всё, что говорил ему князь магического мира.

Такой поворот в беседе вызвал у кардинала повышенный интерес. Теперь он смотрел на свою собеседницу иначе.

— Друг мой, я не собираюсь бросать тень на вашу правдивость и честность, для этого у меня не было никаких оснований. Само собой разумеется, я дорожу мнением графа Калиостро, особенно сейчас, когда я переживаю серьёзный душевный кризис. Должен вам сообщить, что он предсказал: в этом году в моей судьбе произойдут большие перемены, это удалось ему выяснить по расположению главных планет. Правда, я особенно не прислушивался к его словам, ибо не ощутил никаких изменений в своих делах, да, честно говоря, на них и не рассчитываю. Но если вы правы...

Она с восторгом захлопала в ладоши, и в комнате вновь зазвенел её серебристый смех.

   — Какая радость! Я причастилась к тайнам пророка. Я предсказала перемены, и он их тоже предсказал. Едем к нему завтра же, попросим его посмотреть для нас в магический кристалл. Он может подсказать, как мне самой заняться пророчеством. Я просто умоляю вас поехать к нему. Тогда всё станет ясно, всё окажется на своих местах. Такой человек, как он, не может заблуждаться! Такого человека ещё не было на земле! Вы ведь в этом уверены, не так ли?

Кардинал согласно кивнул. Его мнение о «пророке» не отличалось от мнения всех парижан. Калиостро завоевал парижскую публику, поймал её на любви ко всему чудесному. Каждое слово, слетавшее с его уст, считалось священным, почти евангелическим.

Жанна не могла сделать лучшего предложения.

Де Роган вызвал секретаря и передал ему записку для Калиостро. В ней он просил о встрече на следующий день вечером. Слуга не уходил, переминаясь у порога.

   — Монсеньор, — сказал он. — Один месье умоляет принять его. Он говорит, что отнимет у вас не больше десяти минут, если только вы соблаговолите его принять. Это месье Бёмер, придворный ювелир.

Услыхав это имя, де Роган скривился. Он хотел было уже отказать, но вдруг заметил, как оживилось лицо графини де Ламотт.

   — Я видела его вчера в Версале, — тихо сказала она. — Он говорил с королевой по поводу бриллиантового ожерелья. Пусть придёт, ваше высочество. Может, он нам пригодится.

   — Откуда вам известно, о чём он говорил с королевой? удивился кардинал.

   — Сорока на хвосте принесла, — рассмеялась Жанна.

   — Приведите его сюда! — распорядился кардинал.

Слуга ушёл.