Королева Бедлама

Кирпичное строение, где Григсби держал типографскую краску, детали пресса и прочее. Мэтью знал, что раньше это был «холодный дом», где хранилось молоко и другие скоропортящиеся продукты. Может, и приятно было бы сменить температуру после жары мансарды, но оставалась еще по крайней мере одна проблема.

— Разве там не земляной пол?

— На него достаточно будет бросить дорожку, — ответил Григсби.

— Последний заказ, джентльмены! Последний заказ! — провозгласил мистер Садбери, звеня в колокольчик над стойкой. — Через десять минут закрываем!

— Не знаю, — сказал Мэтью, избегая взгляда Берри, хотя чувствовал, как она смотрит на него. — Это ж чертовски тесно получается?

— А сколько тебе места надо? Мы с Берри тебе сколько-то освободим, и у меня есть топчан с оленьей шкурой. Как ты сам сказал, всего только на одну ночь. Или на сколько захочешь, как мой гость.

Ага, подумал Мэтью. Вот тут и подвох. Поселить его поближе к Берри, чтобы он так или иначе стал ее опекуном.

— Там окон нет, — сказал он. — А я привык к виду.

— И на что ты собираешься смотреть в темноте? Брось, Мэтью! Сейчас она служит у нас кладовой, места для топчана хватит, а я тебе еще и письменный стол найду, если он тебе нужен. Плюс фонарь для освещения — и вполне дом на одну ночь.

Мэтью отпил еще вина и подумал. Он же действительно чертовски устал, и какая разница, где спать, лишь бы место чистое.

— А мышей там нет?

— Ни одной. И место надежное, как форт. Замок на двери, ключ у меня в столе.

Мэтью кивнул и глянул теперь на Берри:

— А вы что скажете?

— Я скажу — поступайте как знаете. Если не боитесь еще одного удара от моего дурного глаза.

— А что, запасы бед у вас не кончаются никогда?

— Я не замечала.

— Я не верю в дурной глаз.

— Но в удачу вы верите? — спросила она с деланной приятностью в голосе. — Тогда почему не верить, что человек может быть рожден под темной тучей?

— Я думаю, что свою темную тучу вы создали себе сами, — ответил Мэтью и снова заметил остерегающий блеск в ее глазах, однако не остановился. — Но, наверное, вы все-таки ищете не внимания. Может быть, вы ищете темную тучу, чтобы спрятаться под ней.

— Спрятаться? — Она едва заметно скривила губы. — И от чего бы мне прятаться?

— В настоящий момент, — перебил ее Григсби, чем Мэтью был вполне доволен: пикироваться с девицей и дальше ему не хотелось, — вопрос не о темной туче, а о том, где провести темную ночь. Так что ты говоришь, Мэтью?

— Я ничего не говорю.

Если Берри действительно родилась под темной тучей, то у нее отлично получалось поливать людей дождем. Он вспомнил, что выпил три бокала вина, и все-таки ему хотелось добавить, чтобы голова еще чуть отупела.

— Ну ладно, а нам с Берри пора идти. Пойдем, внученька. — Григсби и девушка встали, и она вышла из таверны, даже не оглянувшись. — Мэтью, извини ее. Она сильно нервничает, ты понимаешь. После долгого плавания со всем, что было… ведь нельзя же ей поставить это в вину?

— Относительно дурного глаза еще могут быть какие-то сомнения, но относительно дурных манер, к сожалению, нет.

— Понимаешь, она очень переживает — искренне думает, что это несчастье из-за нее. Но ты не огорчайся, она скоро к тебе потеплеет.

Мэтью нахмурился:

— А мне что за дело, потеплеет она ко мне или нет?

— Ну, я просто так сказал, как друг. Да, так я серьезно насчет у меня поселиться. Подойдет это тебе?

— Я еще не решил, но в любом случае — спасибо.

— Если решишь положительно, я тебе оставлю рядом с дверью фонарь и ключ на двери на шнурке. Годится?

Мэтью хотел в ответ пожать плечами, потому что невежливость Берри была заразной, но вместо этого вздохнул:

— Годится. Только сначала я еще выпью.

— Указ не забудь, — предостерег его Григсби и тоже вышел из «Рыси».

Мэтью попросил у Садбери еще полбокала вина и выпил, расставив на ближайшей доске шахматную задачу и разыгрывая ее. Садбери объявил о закрытии, поскольку уже было восемь. Мэтью подхватил узел со своими пыльными пожитками, поблагодарил Садбери за гостеприимство и оставил ему шиллинг из своей чаши с пожертвованиями. Он ушел последним и услышал, как за ним задвинули засов.

Вечер выдался приятный и теплый. Мэтью свернул направо на Краун-стрит и на углу вышел на Смит-стрит. Он собирался обойти круг, свернуть на Уолл-стрит налево и по Квин-стрит вдоль набережной выйти к дому Григсби. Алкоголь слегка затуманивал ему зрение, но в общем и целом он был в норме. Горели уличные фонари на углах, мерцали в небе звезды, а на востоке над Атлантикой мигали зарницы далекой грозы. Попадались немногочисленные прохожие, спешащие оказаться в домах до восьми тридцати, когда начнет действовать указ, но Мэтью шел не спеша по Уолл-стрит. И думал он не о быке Бруте, не о крушении гончарной, а о таинственной даме из сумасшедшего дома.

Да, ему предстоит поездка в Филадельфию, но если Примм откажется давать информацию, как тогда опознавать Королеву Бедлама? Бегать по улицам, останавливать всех горожан и описывать им эту женщину? Грейтхауз прав, это невозможно. Но тогда — как?

И девушка эта может кого угодно взбесить. Дурной глаз, темная туча. Смешно.