Королева баррикад (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - IX)

-Ну конечно! Мне ведь не суметь добиться пропуска, и пройдет слишком много времени, пока я разыщу кого- нибудь, кто возьмет на себя труд известить короля о происходящем.

-Сударь! - подумав, сказал Мовпен.- Нарисованный вами план, ей-богу, очень нравится мне, но... мне невольно пришло в голову странное соображение...

-Странное? А ну-ка!

-Я подумал, а вдруг, в то время как я побегу в Лувр, все эти господа спокойно разойдутся по домам?

Незнакомец рассмеялся тихим, сухим смешком.

-Господин Мовпен,- сказал он,- вы утверждаете меня в моем мнении, что вы умный человек!

-Премного благодарен!

-Вы умеете так ловко подойти к самому тонкому подозрению, что на вас и обидеться нельзя. Я понял вас! Но не бойтесь, с моей стороны вас не ждет предательство: в этом вы уверитесь сейчас же, как только я назову вам свое имя,- и незнакомец, нагнувшись к уху Мовпена, что- то шепнул ему.

Должно быть, имя незнакомца звучало как-нибудь особенно, потому что, услыхав его, Мовпен вторично чуть не свалился с дерева. Затем он, не говоря ни слова, скользнул с дерева, перебежал через двор, поспешно взобрался по веревочной лестнице в комнату Перины, пробежал мимо пораженной гризетки и сломя голову кинулся вниз по лестнице.

В Лувр он вошел как раз в тот момент, когда король пригласил мать подойти к открытому окну.

Екатерина высунулась и при свете луны увидела, что по берегу Сены, по направлению к Лувру, тянулась какая- то темная змея, вспыхивавшая порою металлическими блестками и издававшая глухой, размеренный шум. Это был целый полк, медленно двигавшийся по молчаливому Парижу.

-Что это? - спросила королева-мать.

-Это восемь тысяч швейцарцев, которые подкрепят мой гарнизон,- ответил король.- При их помощи я сумею держать парижан в повиновении!

-Но в таком случае у вашего величества имеется лишнее основание немедленно захватить Гизов!

-О, у нас имеется достаточно времени для этого!

В этот момент дверь распахнулась, вошел Мовпен и произнес:

-Государь, если вы дадите мне герцога Крильона с несколькими десятками гвардейцев, то все эти швейцарцы вовсе не понадобятся. Я могу указать место, где в данное время находятся герцог Гиз, герцогиня Монпансье и шестнадцать вождей лиги, злоумышляющие на жизнь и корону вашего величества!

V

Мовпен думал, что король сейчас же начнет расспрашивать его. Но Генрих III отнесся к сообщению своего шута совершенно безучастно и сказал:

-Готов держать пари, что Мовпен хочет посоветовать мне то же самое, что и вы, государыня! - Он подошел к окну и сказал: Посмотри-ка, Мовпен, какие прелестные войска!

-О, да, государь, швейцарцы имеют отличный вид, это правда, но... но все-таки не следовало бы пренебрегать угрозами горожан взять штурмом Лувр и низложить ваше величество!

-А, так они замышляют это? - равнодушно ответил Генрих.Ну так, значит, они - сумасшедшие или просто еще не видели моих швейцарцев! - и король снова стал любоваться солдатами, которые теперь повзводно входили в Луврские ворота.

Крильон потерял терпение.

-Так что же прикажете, ваше величество? - спросил он, подходя к королю.

-Ничего,- - ответил Генрих.

-Как ничего, государь? - воскликнул герцог.

-Милый мой Крильон, в данный момент у меня имеются более серьезные занятия, чем забота о каких-то глупых заговорщиках. Прежде всего надо разместить на постой швейцарцев...

-Этим займется мсье д'Эпернон, государь!

-О, да,- с радостью отозвался д'Эпернон, чрезвычайно боявшийся, как бы ему, в силу его нового звания полкового командира швейцарцев, не было поручено арестовать герцога Гиза.

-А затем,- продолжал Генрих,- не следует забывать, что завтра - день похорон моего брата!

-Но это ровно ничему не помешает, государь,- заметила Екатерина.

-Ах, господи, ваше величество! - с нетерпением возразил король.- Кто может поручиться, что эти горожане не окажут сопротивления? А ведь если ночью начнется бой...

-Ну, так солдаты покажут горожанам, что значит бунтовать!

-Да, но нельзя будет завтра похоронить брата!

-Государь, прежде всего надо заботиться о короне, а потом...

-Государыня, у меня имеются швейцарцы!

-Но чего же колебаться в таком случае?

-Если бой начнется ночью, завтра нельзя будет устроить похороны...

-Так их отложат!

-Это невозможно: я уже назначил начало печальной церемонии на девять часов утра. Мы с отцом Василием сегодня все решили, кающиеся готовы, монахи тоже. Поэтому оставим горожан мирно составлять свой заговор и отложим политические заботы на послезавтра.

Крильон и Мовпен скорбно переглянулись. Королева- мать, не говоря ни слова, повернулась и вышла из комнаты, сделав Крильону какой-то знак.

Тогда герцог подошел к Генриху и сказал:

-Значит, у вашего величества нет для меня приказаний на сегодня?

-Нет никаких, добрый мой Крильон!

-Тем лучше, государь, потому что я устал и отправляюсь спать.

-Покойной ночи, друг мой Крильон!

Герцог ушел. Тогда к королю подошел Мовпен и сказал:

-Покойной ночи, государь.

-Как? И ты тоже хочешь спать?

-У меня любовное свидание, государь!

-Ну, так надо идти... Но будь осторожен, друг мой Мовпен! Вспомни, что случилось со мною в Шато-Тьерри!