Королева

Горячие губы скользнули по ее шее, мимоходом, слишком стремительно, перед тем, как накрыть ее губы в утверждающем свою власть поцелуе, безжалостном и невероятно нежным одновременно, выплеснув в этом священном единении всю ненависть, страх, тоску и ожидание. Сильные руки опалили пламенем, подхватив, усадив на стол, уже освобожденный от лишних бумаг, одним беспощадным рывком ухватив кожаные полы ее юбки. С треском она разорвалась надвое, открывая ее тело горящему взгляду Хищника, перехватившего первенство одним движением.

— Моя! — прошипел Кассий в ее губы. — Полностью, без исключения!

Робкая попытка возразить, но из пересохшего горла не вырвалось ни звука .Ток по коже, вместе с касаниями его ладоней, все выше и выше, безжалостно, ломая барьеры ее крепостных стен одними выверенными движениями − от прикосновения пальцев Элика застонала, забыв обо всем на свете, резко толкая бедра вперед, принимая в себя его пальцы. Хриплый стон, похожий на отчаянное рыдание экстаза.

— Отпусти себя... Забудь обо всем...

Она уже не осознала, прозвучали ли эти слова, и если прозвучали,то кто же именно их произнес. Страсть завладела полностью ее воспаленным сознанием, срывая покровы со всех без исключения задавленных в себе желаний, освобождая истинную сущность. Лишь на один миг открыла зажмуренные глаза, отметив, как должное, что ее кнут зажат в его ладони − но сейчас этот порядок вещей был настолько закономерным, что руки сами собой обвили его тело, прижимаясь ближе в немом порыве, требуя большего.

— Моя! — прорычал Кассий.

— Хозяин... — выдохнула Элика, перед тем, как рассудок окончательно померк, вручая скипетр правления бесконтрольной страсти. Каскады сладких судорог сотрясали ее, словно подбрасывая, овладевая, вытесняя долгие дни ожидания и ужасную взаимозаменяемость этим военным походом, призванным лишь унять боль истерзанного сердца.Кровь из раненого запястья Кассия окрашивала ее кожу в алые узоры, готовые по одному велению мысли написать новую историю этого неподдающегося никаким законам вожделения, которое, прими она его полностью, навсегда решило бы ход истории.

Жаркие поцелуи... Следы безжалостных пальцев на нежной коже... Словно огненные крылья держали ее в полете под сильной властью мужчины, в котором был заключен весь смысл бытия − не только в данный момент... Изначально и навсегда. Она отдалась его абсолютному владению, податливая и покорная в этих сильных руках, которые с легкостью могли ее уничтожить, но, она знала − никогда бы этого не сделали. Скользила по его коже, послушная и истекающая от страсти, столь сильной, что ни одна клеточка, ни один участок любимого и желанного тела не остался без поцелуя... Руки сами тянулись навстречу, жаждущие абсолютного порабощения, даже если сейчас на них сомкнутся тяжелые оковы - не заметит... Только выше воспарит от этого долгожданного единения, безоружная и трепещущая от только больше усиленного противостоянием экстаза...

— Моя! — который раз за последнюю меру масла прошептал Кассий, содрогнувшись от яркого оргазма, и только тогда Элика услышала его крик. Тот, что не могла выбить боль − от кнута ли, от ее потери после расставания, − все равно.

Им было хорошо. Недолгое время. А когда рассудок вновь вступил в свои права, Элика, обернув вокруг талии полы разорванной юбки, поспешно перепоясала тело тем самым поясом с кристаллами пустыни, что был призван напомнить воинам об одной из целей их похода.

Руки Кассия все еще держали ее плечи.

— Моя атланская девочка... Ты же понимаешь, что делаешь ошибку. Как и я в свое время. Отмени бой. Я готов к переговорам. Если ты хочешь земли или рудники − забирай, это малая часть того, что я готов тебе дать. Ты же понимаешь, что иначе никак?!

Элика слабо улыбнулась. Затем, отпив глоток воды из чудом устоявшего на столе кубка, шумно выдохнула.

— Царь, отправляйся домой. Выпей лучшего вина, приголубь покорную и готовую на все рабыню, или отдайся объятиям сна. Завтра мы встретимся снова на поле боя, и выживет только один. И это буду я.

— Эл?.. — впервые за вечер его глаза расширились от удивления и потрясения.

"Больше не ледяные... В них даже лазурь утренних небес, если присмотреться", — подумала матриарх перед тем, как поставить окончательную точку в разговоре.

— Да, Касс. Ты думал иначе? Думал, что твой член повредит мне разум настолько, что я забуду, кто я, и зачем сюда пришла? Ты думал, что полет к чертогам Криспиды сможет остановить войну? Если это так...я тобой восхищаюсь, но мне тебя жаль!

— Что ж, это только еще больше укрепляет меня в правильности моих помыслов, — затянув шнуровку брюк, ответил овладевший собой мужчина. — Берегись, правительница. Потому что я заберу тебя обратно, мой трофей и мою законную добычу. Ты думаешь, тебе было плохо в нашу вторую встречу? Скоро это покажется тебе лаской. Ты не встанешь с колен до конца своей жизни. Обещаю тебе.