Королева

— Скажи мне, жив он или мертв. Прошу.

Лаки улыбался. Даже не злился. Так, ворчал в силу своей мудрости и любви к философским беседам.

— А тебе бы самой как хотелось?

— Какое это имеет значение? Ты сам потребовал его смерти. Но мало было, да? Вы с Криспидой перебрали ваших плодов света и величия? Надо было заставить нас сгорать от любви друг к другу и воевать против одновременно?! Просто уже ответь. Мертв? Я выполнила твою волю. Жив... Я найду его со временем. Все.

— Крылья жмут? — изменился в лице Антал-Лаки. — У вас с братом семейное − мне дерзить?

— Ой, ну не надо. Что ты мне сделаешь такого, чего бы в свое время не сделал он?

— Неисправима. Никакого постоянства, — бог подошел ближе. Элика не шевелилась. Пусть отпустит ее уже скорее.

— Ты помнишь наш разговор?

— Конечно.

— Что я заставил тебя сделать?

—Ист Верто. Ему и той презренной рабыне. Что не так?

— Когда я тебе сказал, что ты обязана его непременно убить?!

Усталость смело обжигающей волной. Элика встретила насмешливый взгляд Лаки.

— Я говорил такое? Когда?

— А разве... — матриарх сглотнула. — Ты... не этого хотел?

— Ты спрашиваешь меня, жив он или мертв? Девочка моя, будь он мертв, твое сердце перестало бы биться в ту же минуту. Обряд крови связал вас навеки. Смерть одного будет значить смерть другого. Он догадался. Ты же больше переживала за то, как эффектно на тебе сидит броня и корона! Я ответил на твой вопрос?

— Лаки... — выдохнула Элика. — Он адепт Эдера! Ты не мог...

— Он присягнул мне на верность, чтобы спасти тебя! Нужны еще аргументы?!

Пыль... Жар остывающих камней. Безжизненные руины. Мрак. Она вернулась. Подавленная и разбитая откровениями божества еще сильнее, чем адской войной.

Ощущение взгляда в спину.

От..бись, Лаки. Играй свои партии дальше. Дорого мне вышло твое покровительство. Не хочу его больше. Не хочу...

— Тебе плохо?

Стоило ли чему-то удивляться? Она устала. И, похоже, уже выполнила свое предназначение. Дрожащие руки рванули шнуровку корсета, обнажая сердце. Смотреть не хотелось. Не вставая с колен, не поднимая глаз, повернулась в пол-оборота, не чувствуя боли в дрожащих и травмированных коленях, откинула голову назад. Выкуси, Лаки. Получишь обоих. Мертвых.

— О, Эл, у тебя еще остались силы на любовь?

— Касс, не паясничай. Бей. Давай, в самое сердце. И без философских бесед, с меня Лаки хватило, — открыла глаза. — А! Ты без оружия... — пальцы рванули перевязь. — Возьми мой...

— Твой бог тебе ничего не пояснил? Почему я не могу убить тебя?

— Ну, а толку? Зато, я смотрю, ты осведомлен куда больше.

Улыбка? Она сходит с ума? Или он уже сам отплыл в долину безумия?

— Что веселого? Ты улыбаешься... Не думала, что умеешь.

— Да смотрю, что ничего по сути не изменилось, — Касиий погладил пальцами подбородок, глядя на нее сверху вниз. В свете факела, который он держал в руках, она видела его глаза. А ничего, хорошо так ударил Поцелуй Смерти. Растопил даже лед Белого Безмолвия в его взгляде.

— О чем ты?

— Ты все равно стоишь передо мной на коленях, с обнаженной грудью. Это стремление не заглушить, верно, Эл?

Точно. И тут произошло нечто невероятное. Приступ истерического хохота согнул ее вдвое, вызвав слезы. От неуместной комичности ситуации она так и не могла прекратить это веселье.

— Я сожгла... Кассиопею... Дотла...

— Мне никогда не нравились дома, что построили мои предки. Много всего.

— Ты теперь никто!

— Я всегда думал отдохнуть немного от этой власти.

— Теперь... Ничтожно... мало!

— Всегда любил минимализм в архитектуре.

—Спаркалия... Тебе... Не простит!

— Никогда не понимал Фланигуса.

— Я...я тебя уничтожила!

— Я жив. А ты – наигралась. Теперь поговорим?

Элика смахнула слезы, кусая губы, чтобы не расхохотаться вновь.

— О чем? Ты же у нас наверняка все решил? В клетке? А нет, дай угадаю... Я в растерянности! Тебе же даже не к чему приковать поводок моего ошейника!

— Я не собирался этого делать.

— Что заставило тебя изменить свое решение?

Он сделал шаг вперед. Матриарх не шевелилась. Ей было... Все равно и весело одновременно. Даже кода его ладонь нежно провела по ее щеке, снимая слезы веселья. Даже когда она почувствовала на своей щеке его жаркое дыхание... А вместе с ним... Голова безвольно склонилась на его плечо. Ощущение тепла и точки опоры. Она определенно сошла с ума.

— Моя мятежная девчонка... Стало быть, все закончилось? Делить нечего?

— Это не делят, Касс. За это... Убивают. Кстати, как тебе удалось уцелеть?

— Считай, что после твоих слов у меня выросли крылья. Я не смел даже мечтать о том, чтобы быть любимым тобой.

— Мы не имеем права на любовь.

— Кто тебе это сказал?! Почему ты снова так яростно это отрицаешь?

— Оглянись вокруг... Будущего для нас нет и быть не может. Твоя империя в руинах. Боги сошли с ума. Мало им чувств, надо было еще связать оковами крови. Это ничего не меняет. То, что ты мне уготовил, − я не смогу с этим жить. Сейчас ты можешь говорить, что угодно. Но потом... Я не хочу проснуться рядом со Зверем однажды утром. Потому что мы погибнем оба в этот момент. Нам лучше пойти разными дорогами...