«Университет Кларка, Уорчестер,
Массачузетс, отделение физики.
Господину Лейтейзену, секретарю общества по исследованию межпланетных связей.
Москва, Россия.
Уважаемый сэр!
Я рад узнать, что в России создано общество по исследованию межпланетных связей, и я буду рад сотрудничать в этой работе в пределах возможного. Однако печатный материал, касающийся проводимой сейчас работы или экспериментальных полетов, отсутствует.
Благодарю за ознакомление меня с материалами. Искренне ваш, директор физической лаборатории Р.Х. Годдард».
В июле 1929 года в Уорчестере ракета Годдарда с двигателем, работающим на жидком водороде и жидком кислороде, достигает высоты 300 метров. Теперь он понимает, что до Луны еще очень далеко, но он оптимист. «Что касается вопроса о том, через сколько времени может состояться успешная отсылка ракеты на Луну, – пишет Годдард, – то я считаю это осуществимым еще для нынешнего поколения». Он оказался прав: советская «Луна-2» впервые достигла Луны через 30 лет.
На рубеже 30-х годов XX века дух эксперимента царит в ракетной технике. «Только путем многочисленных и опасных опытов можно выработать систему межпланетного корабля», – предсказывает Циолковский. Реальные дела, конкретные эксперименты становятся жизненно необходимыми. Осуществить их в нашей стране в те годы было довольно трудно из-за недостатка средств. Об этом времени интересно пишет историк Ю.В. Бирюков в своей работе «Роль С.П. Королева в развитии советской ракетной техники в период ее зарождения и становления»:
«Большие перспективы, открываемые применением реактивного принципа движения в артиллерии и авиации, в это время уже понимали многие, но добиться возможности работать над их воплощением в жизнь еще было очень трудно. Это удалось Н.И. Тихомирову и В.А. Артемьеву в Ленинграде21, потому что они взялись решать узкую и вполне реальную практическую задачу, и это никак не удавалось Ф.А. Цандеру в Москве, который все свои предложения, даже направленные на решение конкретных ближайших задач ракетной техники, обязательно связывал с проблемой межпланетных полетов. Получался замкнутый круг. Чтобы осуществить идею ракетного полета, нужно было ее общественное признание, которое дало бы необходимые средства для ее осуществления. Но лучшим и в то время почти единственным путем получить общественное признание идеи реактивного движения было осуществление реактивного полета на практике. В разрыве этого замкнутого круга и проявилась впервые решающая роль Королева».
И снова, как тогда в Одессе, когда устремления юного Королева так счастливо подкрепились созданием Общества друзей Воздушного флота, так и теперь, на новом рубеже жизни, планы его нашли поддержку в Осоавиахиме.
Душой этой молодой организации был 37-летний Роберт Эйдеман, участник революции, красный командарм, начальник Военной академии имени Фрунзе, прозаик, поэт, в будущем – член правления Союза писателей СССР– и председатель Латвийской секции этого союза, главный редактор Военной энциклопедии, Эйдеман еще в мае 1925 года на первом Всесоюзном совещании Военно-научного общества (ВНО) был избран его генеральным секретарем. Примерно через год общество это было реорганизовано в ОСО – Общество содействия обороне СССР, а затем слито с Авиахимом, после чего получило новое название: Общество содействия авиацинно-химическому строительству в СССР (Осоавиахим). Первым председателем Центрального совета Осоавиахима избирается Роберт Петрович и буквально через несколько дней после своего назначения подписывает приказ о создании опытного завода Центральной группы изучения реактивного движения – само время снова стало союзником Сергея Королева!