Король-вурдалак

Как только Вораг вышел на пустое пространство, король трупоедов тяжёло поднял себя в вертикальное положение, громогласно заворчав. Он был стар, гораздо старше, чем должен бы быть. Такое ощущение, что его сохраняла какая-то яростная, упорная решимость. В конце концов, это и была история трупоедов. Там, где другие люди погибли, там, где иные народы сгинули без следа, ягхур и ему подобное позволяло выживать любой ценой. И независимо от амбиций Ворага, независимо от результатов его поисков они будут продолжать это делать. Это была жестокая неизменность выживания, которой он не мог не восхититься, ведь даже волк может любоваться мужеством загнанного в угол шакала, прежде чем вцепиться зубами в его трахею.

Король трупоедов вытянул длинную руку и заорал что-то совершенно нечленораздельное. Наблюдающие орды, усеивающие всё пространство пещеры, сидевшие у каждой стены, выглядывающие из каждой щели, пещеры и туннеля, завопили в ответ, визжа и рыча в поддержку своего повелителя. Был какой-то упрямый гнев в этой какофонии, так что Вораг на мгновение подумал, что они набросятся на него всем скопом. Затем повелительным жестом их король заставил тварей умолкнуть, продемонстрировав впечатляющий контроль над своими подданными. «Как он стал этим? — подумал Вораг. — Сколько лет затратил он на этот путь, на то, чтобы стать повелителем копающихся в земле червей?» Глаз из зелёного камня странно замерцал в отблесках неестественного света абн-и-хата, когда король трупоедов склонил голову и оглядел Ворага.

Что он видел, когда смотрел на него? Врага, соперника или что-то ещё — видел ли он в нём неизбежный конец? Видел ли он, что это был последний бой, который подведёт черту под его долгим господством над этим разлагающимся муравейником? Даже если и так, то он не подал вида. Его движения были уверенными и высокомерными, словно у любого молодого стригоя аристократа. Здесь он был владыкой и был им уже в течение долгого времени, и, возможно, не мог даже помыслить об ином.

Вораг почувствовал, как старый голод взрастает в нём. Жажда, что пришла с вампирским благословением, была ничем, по сравнению с этим голодом. Неодолимая потребность искалечить и сломить тех, кто стоял на его пути. Это всегда определяло его действия и в бою, и в мире. Необходимость доминировать, побеждать была дана ему при рождении, так же как умение ездить на лошади или стрелять из лука. Его мышцы наполнились теплом, пока он смотрел за наблюдавшим за ним королём пожирателей трупов.

— Скажи ему, зачем я пришёл, колдун, — прогрохотал он и почувствовал, как Кадар зашевелился у него за спиной.

— Вы уверены, что это мудрое решение, мой повелитель? — нерешительно пробормотал Кадар.

— Скажи это! — взревел Вораг, заставив каннибалов в пещере беспокойно заёрзать на своих местах, когда его могучий рёв разнёсся под каменными сводами. Его клыки обнажились. Кадар заговорил, и трупоеды замолчали.

Король трупоедов опустился на корточки и раздражённо махнул рукой. После чего рявкнул придушенные слова. Кадар откашлялся.

— Он — ах — он говорит, что вы не заслужили право встретиться с ним в бою, мой господин.

— Не заслужил? — переспросил Вораг. Он развёл руки. — Я сокрушил вождей дюжины племён. Я сокрушу ещё дюжину, если это то, что он требует. — Он сорвал головы с пояса и отбросил их прочь. — Ну, что ж. Пусть придут и умрут.

Король трупоедов помолчал. Затем с ворчанием его могучие руки опустились на кусок вюрд-камня у его ног. Он вновь и вновь ударял зелёный камень, и звук, казалось, заскользил и зарябил через жилы на стенах и потолке пещеры, заставив вюрд-камень искрить и вспыхивать. Собравшиеся каннибалы последовали его примеру, забарабанив по камням, отбивая тупой ритм, который разрастался, пока не заполнил всё пространство пещеры.

Король трупоедов выпрямился в полный рост и, вытянув руки, завизжал на собравшихся вождей кланов. Они съёжились и заскулили, и тогда рука короля-трупоеда рванулась вперёд и схватила ближайшего к нему, после чего он, не особо церемонясь, вырвал у твари горло. Он поднял дёргающуюся тушу над головой и швырнул вглубь пещеры, одновременно проглатывая кусок окровавленного мяса, вырванного из неудачливого вождя. Тварь вновь взревела, и теперь вожди вприпрыжку понеслись на Ворага, пусть и не без некоторых колебаний.