Король-ворон

Он склонил голову, словно признавая ее мнение, хоть и не разделял его:

– Я просто размышлял, грозит ли им опасность и насколько серьезная. Отъезд Колина Гринмантла из Генриетты не сделал этот город безопаснее; наоборот – это усиливает риск.

– Потому что он не давал другим сунуться сюда.

– Именно.

– И теперь ты считаешь, что другие придут сюда, хотя здесь никто ничего не продает? Почему ты решил, что они все еще будут заинтересованы в этом?

Мистер Грэй указал на гудевший и мерцающий фонарь, когда они проезжали мимо здания суда. Над зданием мелькнули три тени, хотя в небе не было ничего, что могло бы их отбросить, и Мора это видела.

– Генриетта – одно из тех мест, которые выглядят сверхъестественно даже на расстоянии. Здесь постоянно будут вертеться люди, которые будут копаться в поисках причины или эффекта этой сверхъестественности.

– А это опасно для бравых парней, потому что эти люди в самом деле могут что-то найти? Кэйбсуотер?

Мистер Грэй снова склонил голову:

– Угу. И усадьба Линчей. И я не забываю свою роль во всем этом.

Мора тоже помнила.

– Ты не можешь повернуть все вспять.

– Не могу. Но…

Пауза, прозвучавшая именно в этот момент разговора, доказывала, что Серый выращивал себе новое сердце. Какая жалость, что семена упали на ту же выжженную почву, которая и уничтожила его сердце с самого начала. Как часто говаривала Калла, последствия бывают тяжелые.

– Что ты видишь в моем будущем? Я остаюсь здесь?

Когда она не ответила, он настойчиво переспросил:

– Я умру?

Она вытащила свою руку из его руки:

– Ты в самом деле хочешь знать?

– Simle þreora sum þinga gehwylce, ær his tid aga, to tweon weorþeð; adl oþþe yldo oþþe ecghete fægum fromweardum feorh oðþringeð, – он вздохнул, и этот вздох поведал Море намного больше о его психическом состоянии, чем англосаксонская поэзия без перевода. – Было проще отличить героя от негодяя, когда на кону лишь жизнь и смерть. Все, что между, усложняет задачу.

– Добро пожаловать в жизнь второй половины человечества, – парировала она. И с внезапной ясностью начертила в воздухе какой-то круглый знак. – У какой компании есть такой логотип?

– Дисней.

– Пфф.

– Тревон-Басс. Это недалеко отсюда.

– Рядом есть молочная ферма?

– Да, – ответил мистер Грэй. – Да, есть.

Он совершил безопасный, но незаконный разворот через встречную полосу. Несколько минут спустя они проехали блеклый бетонный монолит фабрики Тревон-Басс, затем свернули на проселочную дорогу и, наконец, на подъездную дорожку, отгороженную невысоким заборчиком. Мору переполняло ощущение правильности выбранного направления – будто тянешься за приятным воспоминанием и обнаруживаешь, что оно все еще там, где ты его оставил.

– Откуда ты знал, что здесь есть ферма? – спросила она.

– Я бывал тут раньше, – ответил мистер Грэй слегка зловещим тоном.

– Надеюсь, ты никого здесь не убил.

– Нет. Но я приставил здесь пистолет к голове кое-кого, совершенно в открытую.

На въезде на территорию их приветствовала едва заметная табличка с названием фермы. Дорога оканчивалась на засыпанной гравием площадке; фары их машины высветили амбар, чьими-то стараниями превращенный в стильный жилой дом.

– Здесь жили Гринмантлы, пока были в городе. А молочная ферма там, дальше, – уточнил мистер Грэй.

Мора уже открывала дверцу, собираясь выйти:

– Как думаешь, мы можем попасть внутрь?

– Я бы предложил очень краткий визит.

Боковая дверь была незаперта. Всеми своими органами чувств и сердцем Мора ощущала присутствие мистера Грэя у себя за спиной, когда они, напряженно оглядываясь, вошли в дом. Где-то поблизости мычали и фыркали коровы; по звуку казалось, что они куда крупнее, чем на самом деле.

Дом был погружен во тьму – сплошь тени, никаких углов. Мора закрыла глаза, привыкая к абсолютной темноте. Она не боялась ни темноты, ни того, что могло в ней скрываться. Страх не приличествовал ее профессии; а вот чувство правильности – еще как.

Она пыталась нащупать его.

Открыв глаза, она обошла какой-то темный предмет, вероятно, диван. В ней все громче заговорила уверенность, когда она обнаружила лестницу и стала подниматься по ней. Наверху оказалась кухня свободной планировки, слабо освещенная лилово-серым светом, проникавшим с улицы через гигантские новые окна, и сине-зеленым свечением электронных часов на панели микроволновки.

Находиться здесь было неприятно. Она не могла объяснить, что конкретно ей не нравится – само помещение или воспоминания мистера Грэя, накладывавшиеся на ее собственные. Она двинулась дальше.

Абсолютно черный коридор, без окон и света.

Это была больше чем тьма.

Когда Мора осторожно ступила в нее, тьма перестала быть тьмой и стала отсутствием света. Эти два состояния в некотором смысле похожи, но когда ты находишься в каком-то одном из них, различия уже не имеют значения.

"Блу", - прошелестело что-то над ухом у Моры.

Все ее чувства были обострены до предела; она не знала, стоит ли ей идти дальше.

Мистер Грэй коснулся ее спины.