Король утопленников

— Она, ну, или он, умирает. Еще и не такое может в голову прийти.

— О чем говорили?

— Какие-то обрывки, возможен разный перевод. стамбульским тапком кому-то по лицу, встреча с черной увертюрой. Невозможно перевести.

Он сидит на диване в одних полосатых трусах, прогоняя пальцами с голого колена прозрачненьких неприятных существ, тянущих из него жизнь. Знает, они не исчезают, а просто прячутся. Если даже обработать колено серебряной водой, авиационным керосином, покрыть из баллончика слоем химии, непереносимой для паразитов, они вернутся. Рыба-луна получает их, таких же юрких ракообразных, когда уходит на глубину за добычей, а он, человек, отославший Джону шарик на небо, когда засыпает, подвергается атаке. Раскрыв глаза, всегда видит или чувствует прозрачных опять, они уходят под кожу, как в воду, становятся совсем невидимки, и сколько не убеждай себя, что все прошло, сколько не шкрябай пемзой в ванне, уже в метро или просто в магазине, расплачиваясь, почуешь вновь их деловитое роение под брючиной. Ничем не излечимый, свербящий смертоносно, твой хоровод прозрачных истязателей, которым нарисовали только контур.

Они никуда не делись. Значит, это звонил не Джон.

У Шрайбикуса в жж появилось новое развлечение. Рецензии на несуществующие фильмы.

Кто помнит, как кино называется? — стучит он. — Там убийца-маниак расчленял девочек-подростков и писал о каждой жертве рассказ. Но рассказы получались не очень и их в половине случаев не печатали, а если и печатали, то в самых слабых журналах, и никто не обращал внимания. Мечта — «Монстр рассказывал о ночных зверствах на страницах своей страшной прозы!» — так и не сбылась. Шокирующие заголовки только снятся несчастному убийце и графоману. Промышленный пожиратель бумаги эффектно давится так и не распроданным тиражом. Никому не пришло в голову сличить громкие преступления и унылые тексты. Расстроенный маниак высылает экземпляр следователям, но секретарша один выбрасывает, не открыв. А второй попадает прямо в руки детективу, и он с трудом узнает реальные преступления в подчеркнутых местах, но решает, что сочинитель просто читает криминальную хронику и пытается так заработать себе славу. Очень непохоже на реальность и понапридумано. Уязвленный прозаик-убийца лично несет полную подборку своих текстов плюс вырезки из криминальной хроники в розыскной отдел. Как имя, не найду на «Горбушке»? И что там дальше? Я когда-то недосмотрел на фестивале. Богарт снимался там? Детектива он играл?

Шрай вывешивает эти вопросы в расчете на ложную память кинофилов.

Они с Глебом сочиняли такое кино в черно-белом нуаровском стиле. Нелепая декламация киллером-графоманом своих банальностей должна была заменить в фильме страшные позы синих вывихнутых трупов. Вместо поиска продюсерских денег Глеб сделал несколько постановочных фото — лучшие кадры из так и не снятого:

Комната с камином / За вечерним окном крупный снег / Плохой писатель читает вслух / Перед ним на столе покорная и внимательная детская голова. Глеб попросил ее на время в музее восковых фигур, там были запасные для царевича Алексея, но Глеб решил, что мальчика от девочки только по лицу никто не отличит. Потом фото даже попали в короткий список известного конкурса, Шрай придумал про них «в традиции классика французской фотографии Виже», и Глеб включил их в свое портфолио. 8

Что важно никогда не забывать?

Вы правы, а они — нет. Вы проиграете, они выиграют. Выбор прост: выиграть с неправыми или проиграть с теми, кто прав. Мир всегда выигрывает, но человек всегда побеждает. Окончательная победа человека это отмена мира.

 

Глеб в гостях у обезьян. К ним по ступенькам, с которых не смываются следы крупных пяток и маленьких растопыренных ручек. Благодаря рекомендациям Шрая он принят за их зеленым столом с геометрически расставленными свечами. Приветливо, но недоверчиво на него смотрят донна Шимми, Кинг-Конг, Хануман, Абу и другие, менее известные Глебу приматы из человечьих фильмов. Пришедшему к ним человеку интересно: у каждого своя маска, которую приносят из дома и не меняют, это вроде амплуа, связано с характером, или все эти шерстяные и резиновые морды хранятся здесь и раздаются в случайном порядке? Служат ли они знаками иерархического отличия?

— Явившийся к нам просит его выслушать, — говорит точно не видно кто из них в полутьме, — сегодня у нас есть время.

— Я предлагаю... — начал Глеб.

Он старался пересказывать так, как было у него в файле, не глядя в распечатанный листок, где было написано: