— Этот дух скоро превратит нашу жизнь в сущий ад, — сказал репортер. — Но в этой компании все же была одна девушка — ну, просто очарование! Меня она сразила молниеносно. На ней было все такое воздушное, как теперь носят, мягкое, пушистое, напоминающее весенний сад. И сама она точно яблонька в цвету.
— На вас, значит, действуют женские чары? — полушутя спросил Хал.
— Да, — ответил его собеседник. — Я знаю, что все это обман, но все-таки сердце мое замирает. Мне всегда хочется верить, что у такой девушки и душа такая же красивая, как личико!
Лицо Хала озарилось мечтательной улыбкой.
Он произнес это и сам же сразу рассмеялся:
— Душа у вас нараспашку. Китинг! Берегитесь, не то эта девушка возьмет да и клюнет вас прямо а сердце.
— На что ей такой жалкий газетный червь?
— Не червь, а человек! — рассмеялся Хал. — Я не собираюсь обвинять эту девушку в рисовке, но каждая женщина в жизни — актриса, и всегда не прочь прорепетировать свою роль.
Снова наступила пауза. Репортер разглядывал молодого шахтера с внезапным любопытством.
— Знаете что, — произнес он, наконец, — дивлюсь я на вас! Откуда вы так хорошо знаете психологию привилегированных классов?
— Когда-то я сам был богат, — ответил Хал. — Но мол семья скатилась вниз с такой же скоростью, с какой Харриганы поднялись вверх!
9
Хал принялся расспрашивать Китинга про эту девушку, похожую на яблоньку в цвету.
— Я, может, догадаюсь, кто она. Какие у нее волосы?
— Цвета паточных леденцов, когда их растягивают в длинные нити, — сказал Билли, — но только у нее они пышные в восхитительные, сверкающие звездной россыпью. Глаза у нее темные, а щеки — как кровь с молоком.
— И, вероятно, два ряда жемчужных зубов, которые сверкнули, когда она улыбнулась?
— Увы, мне она не улыбнулась!
— Но взгляд ее темных глаз — удивленных, широко открытых — был устремлен на вас?
— Только не на меня, а куда-то мимо!
— А на голове у нее была мягкая соломенная шляпка с целой клумбой белых цветов, с вуалью серо-зеленого цвета и кремовой лентой?
— Клянусь богом, вы ее видели! — воскликнул репортер.
— Может, видел, а может, описываю красотку с обложки какого-нибудь журнала. — Хал улыбнулся, но, заметив любопытство репортера, прибавил: — Я, кажется, действительно знаю эту особу. Вы не рискуете, если напишете, что среди гостей Харригана находилась мисс Джесси Артур.
— Я не могу себе позволить ни малейшего риска, — сказал репортер. — Вы говорите про дочь Роберта Артура?
— Я говорю о законной наследнице банкирской конторы «Артур и Сыновья», — сказал Хал. — Случайно я знаю ее в лицо.
— Как так?
— Я работал в магазине, куда она часто заходила.
— Где это было?
— Магазин Петерсон и Компания, в Уэстерн-Сити.
— Ого! И что, она покупала у вас сласти?
— Финики, начиненные орехами.
— И ваше сердечко так трепыхало, что вы неспособны были сосчитать сдачу?
— Разок-другой даже передал ей лишнее.
— И вы тоже не могли решить, соответствуют ли ее душевные качества этой дивной красоте? Иногда трепетали от надежды, а затем — превращались в мрачного циника, пока, наконец, с отчаяния не бросили все и не сбежали на шахту?
Оба расхохотались; к ним присоединились и Мак-Келлер с Эдстромом. Но к репортеру сразу же вернулась серьезность.
— Мне надо все-таки побегать по городу! — воскликнул он. — Я должен выудить у этих людей хоть несколько слов про катастрофу. Подумайте, какой это был бы материал!
— Но как вы этого добьетесь?
— Не знаю. Но попытаться я должен. Буду околачиваться возле поезда; может быть, удастся залучить для беседы кого-нибудь из проводников.
— Интервью с проводником вагона угольного короля, — со смехом сказал Хал. — Что чувствует человек, когда стелет постель миллиардеру?
— Или что он чувствует, когда отвешивает банкирской дочке финики! — парировал репортер.
Теперь настала очередь Хала стать серьезным.
— Слушайте, Китинг, — сказал он, — почему не послать меня проинтервьюировать Харригана-младшего?
— Вас?
— Да, именно меня. Ведь я одни из его шахтеров! Я же помогаю добывать для него деньги, не так ли? Я и должен рассказать ему про Северную Долину!
Заметив, что репортер не сводит с него взволнованного взгляда, он продолжал:
— Я был у прокурора, у мирового судьи, у председателя окружного суда, у мэра и у начальника полиции. Почему бы мне не пойти теперь к самому хозяину?
— Черт побери! — вскричал Китинг. — У вас наверняка хватит на это смелости!
— Наверняка! — спокойно сказал Хал.
Обезумев от восторга, репортер неуклюже вылез из своего кресла.
— Что ж, давайте!
— Я готов, — ответил Хал.
— Вы серьезно?
— Вполне.
— В этом костюме?
— Конечно. Я один из его шахтеров.
— Нет, так не годится! — вскричал репортер. — Без хорошего костюма вам к нему и близко не подойти!
— Вы в этом уверены? Ведь точно так одеты железнодорожные рабочие. Допустим, что случилась какая-нибудь неисправность в одном из его вагонов, — ну, например, кран испортился…
— Но кондукторов и проводников вам не одурачить!
— Кто знает, а вдруг — да? Попробуем!