Король Севера. Война

Моэраль скинул капюшон. Этот день напоминал ему другой, вернее, не день, а вечер. Вечер его свадьбы, когда так же тихо, неслышно, опускался на землю снег, и накрывшая все вокруг тишина нарушалась лишь случайными шорохами. Вечер, когда он потерял Рейну. Только тогда в его душе царил раздор, а теперь – совершеннейшее спокойствие. Моэраль окончательно уверился в правильности избранного пути, и теперь, в этот тихий зимний день, не испытывал ни малейшего волнения. Он сам был повелителем своей судьбы, как, впрочем, и тот человек, для которого посреди собственного родового замка возвели эшафот.

В воздухе пахло свежими сосновыми досками и – немного – металлом. По обычаю, оставшемуся с древнейших времен, благородный лорд должен был принимать смерть от старости или от стали. Моэраль не собирался унижать Смони, и того не ждала судьба Ансельма Каллье. Юный Риалан все же не был столь вероломным предателем, чтобы болтаться в веревке с выпущенными кишками. Один из пехотинцев, избранный на этот день палачом, старательно натачивал топор. Кто-то из лордов настаивал, что Смони как благородному надлежит принять смерть от меча, но Моэраль ответил отказом: чернь не умеет владеть клинками, никто из благородных не пожелал принять на себя роль палача, и гораздо легче для Смони будет перенести один точный удар секиры, нежели два-три неловких – меча.

Как бы то ни было, зла Моэраль ему не желал.

Во дворе понемногу начали собираться люди. К королю подошли братья Сольер, но, видя задумчивость Его Величества, не стали отвлекать разговорами. Подошло несколько вассалов Артейна, среди них Ульп Тинат, так расположивший к себе Моэраля при первом знакомстве. Лорды тихо переговаривались, и Холдстейн даже догадывался о чем – милорды спорили, хватит ли у молодого Смони отваги пойти на смерть ради Сильвберна.

Очень хотелось верить, что нет.

Похолодало. Когда войска покидали Вантарру зима только-только начиналась. Окончился последний месяц осени, но осенью ту стылую пору можно было назвать очень условно. Впрочем, на севере все давно привыкли, что конец осени становился началом зимы, в месяце начала зимы заметно холодало, в середине зимы стоял трескучий мороз, а месяц конца зимы радовал затяжными снегопадами, оканчивавшимися в лучшем случае в середине месяца начала весны.

«Всего несколько месяцев прошло, – подумал Моэраль. – В начале осени я получил письмо из Сильвхолла. В середине осени принял решение отправляться в Иэраль. В конце осени потерял Рейну, – при этих мыслях стало непереносимо больно, словно в сердце открылась никак не заживающая кровавая рана. – Потом начался поход. Теперь стоит середина зимы, а уже столько всего за плечами… И столько всего впереди».

Непрошенная снежинка опустилась прямо на нос, и Моэраль смахнул ее не глядя. Двор позади него полнился людьми. Пора было начинать.

– Ведите лорда, – приказал Холдстейн палачу, и тот зычным голосом повторил слова короля.

– Ведите лорда!!!

Риалан Смони вышел из замка в сопровождении двух хмурых охранников, не столько охранявших его, сколько помогавших идти. Твердый шаг – вот все, на что хватало самообладания юноши. Идти прямо к плахе у него не получалось – ноги норовили увести то влево, то вправо, и охранники подталкивали милорда в нужном направлении.

Смони был бледен, но его мертвенно белое лицо, сливавшееся цветом со снегом, выражало суровую решимость.

Глупый щенок.

Моэраль дождался, пока приговоренного заведут на эшафот и поставят рядом с палачом, и только после этого поднялся наверх сам. По привычке, появившейся со времен взятия Каллье, он намеревался произнести речь, и лорды, готовые внимать, прекратили разговоры. Молчала чернь – в основном слуги Смони, сбившиеся в кучу в углу двора. Изможденная, с черными кругами под глазами, стояла поодаль тетка Риалана. Ее иссушенные руки нервно теребили стремительно превращавшийся в тряпку платочек.

– Милорды! – голос Моэраля прозвучал несколько утомленно, но, впрочем, это было ожидаемо – в конце-концов, он столько раз взывал к этому юнцу, что это и впрямь могло надоесть. – Сегодня на редкость спокойный день. И в этот спокойный день на душе у меня так же спокойно. Милорды, все вы были рядом со мной и помните неистовство, с которым выступили против меня – законного короля этих земель – Приречные лорды. Возглавлял их сам лорд Смони, которого более нет в мире живых.

Теперь мы присутствуем при казни сына лорда, продолжившего, к моему великому прискорбию, неугодное богам и вероломное дело отца. Милорд Риалан отказался присягнуть мне на верность, хотя доказательства моего права на престол неоспоримы, и посему я приговариваю его к смерти как изменника и предателя. Но, будучи великодушным и справедливым королем, я даю милорду последний шанс. Глядите, милорд!