Король решает не всё

— Отлично. — Он взял из её рук чашку, помолчал и тихо рассмеялся, качнул головой: — Где я только не командовал в своей жизни, но чтоб на кухне… — Вера грозно сдвинула брови и подняла указательный палец:

— Не надо, это всего лишь фигура речи. На моей кухне командую я.

Он усмехнулся и поднял бровь:

— Кто угощает, тот и задает вопросы?

— Вот именно. И кстати, о вопросах — у меня их очень много.

Господин министр резко опустил глаза и взял чашку, потом на секунду поднял взгляд, осторожный и недоверчивый, веселье из голоса пропало:

— Мне ещё тяжело говорить.

— Рассказывать сказки про Деда Мороза вам это не мешало, — сложила руки на груди Вера, он отпил бульона, помолчал, отпил ещё. Потом медленно вздохнул и обреченно кивнул:

— Ладно, один вопрос. И для честности, я тоже задам вам один и вы на него ответите, даже если это будет неудобно и неприлично. Идет?

Веронике его тон не понравился, она стала лихорадочно думать, строить догадки о том, что же он хочет спросить. Министр поддразнивающе поднял бровь:

— Боитесь, госпожа Вероника? Вам есть, что скрывать?

— Не боюсь, — выровнялась Вера, — идет. Но я спрашиваю первой. — Он напряженно кивнул, она готова была поклясться, что он-то как раз боится.

«Если вопрос только один, то нужно выбрать правильный.»

Она глубоко вдохнула, собираясь с силами, и медленно спросила, внимательно следя за его лицом:

— Почему Тонг держал бонсай в подвале?

Министр впечатленно дёрнул бровями, но сразу же изобразил насмешливую улыбку:

— Вы уверены, что это именно тот вопрос, который вы хотите мне задать? Почему вас это интересует?

Он так старательно изображал веселье, что она не поверила.

— Да, это именно тот вопрос. И я хочу получить ответ.

— Вы решили потратить свой вопрос на дерево? — фыркнул он.

— Хватит вилять, господин министр, — с сарказмом усмехнулась Вера, — бонсай — хоть и маленькое, но растение, ему нужен свет. И ему, бедняге, в подвале было явно неуютно, оно выглядело нездоровым, Тонг не мог этого не заметить. И по логике вещей, заметив, он должен был что-то предпринять, но он не стал. И я спрашиваю вас, почему?

Он перестал изображать веселье, отпил ещё бульона и прохладно спросил:

— С чего вы взяли, что я должен это знать?

— Отвечать вопросом на вопрос невежливо, — издевательски пропела Вера. — Я уверена, вы знаете. И бонсай этот вы видели, и время подумать у вас было. Отвечайте.

Министр нервно сжал губы, тихо, раздраженно сказал:

— В подвале у старого Тонга мне было немного не до того, я смотрел на вас, а не на деревья. — Вера пораженно распахнула глаза, он тут же замер, как будто сам только что понял, что сказал, смущенно опустил голову и стал вертеть в пальцах чашку.

Вероника вдруг подумала, что как-то уж слишком сильно он смутился, хитро улыбнулась и поставив локти на стол, подперла ладонями щеки, дождалась, пока министр на неё посмотрит, чтобы оценить результат своих слов, улыбнулась ещё ехиднее и качнула головой:

— Слабо, господин министр, на троечку, — задумчиво посмотрела в потолок и кивнула, — с плюсом, за артистизм. — Смущение с его лица исчезло в миг, оно дрогнуло раздражением и Вера издевательски улыбнулась: — Что вас больше зацепило — то, что номер не прокатил, или троечка? — Он злобно засопел и отвернулся, допил бульон, отставил чашку, Вероника тихо рассмеялась и промурлыкала: — Судя по тому, что вы перешли к таким недостойным методам увиливания, вопрос таки стоящий. И я всё ещё жду ответа.

— Я не знаю, — угрюмо сказал он.

— Не верю, — заявила Вера. Он поднял бровь и указал глазами на «часы истины», стоящие на столе у стены, рядом с солонкой и сахарницей. Вера посмотрела на них и уверенно качнула головой: — Нет, не верю. Это неточный прибор. К тому же, вы говорили, что ему можно научиться врать, а если это возможно, то, готова спорить, вы умеете.

Он криво усмехнулся, тихо сказал, не поднимая глаз:

— Что ж вы так прицепились к несчастному бонсаю, а?

— Почему же вы так не хотите отвечать, а? — передразнила его Вера. Он поморщился, как от головной боли, обреченно вздохнул:

— Потому что это вопрос… международной политики, а конкретно это дело находится под грифом секретности такого уровня, что о нём нельзя говорить даже с самим собой. Давайте вы выберете другой вопрос?

— Ладно, — недовольно скривилась Вера, потерла ладони, глядя на господина министра как на будущий обед, подумала и спросила: — За что был осужден тот человек, который хотел вас поцарапать?

Министр зло выругался под нос и обвиняюще посмотрел на Веру:

— Следующий вопрос.

— Ладно, — многообещающе улыбнулась Вера, — почему верхний иероглиф вашей печати совпадает с названием южной провинции Цыньянской Империи? — Он поднял на неё удивленный взгляд, который быстро стал раздраженным и упрямым, она усмехнулась: — Тоже не нравится? Дальше? Не проблема. Какая степень родства у вас с Двейном? — Он округлил глаза ещё сильнее, медленно зажмурился и нервно сжал виски, шепотом рыча:

— Как?!

— Вы похожи, — невозмутимо пожала плечами Вера.

— Мы совершенно не похожи, — качнул головой он.