Король решает не всё

Вера улыбнулась и промолчала, выключила закипевший чайник, достала большую тарелку и повернулась к Эйнис:

— Ты с чем бутерброды любишь?

— Я сама себе сделаю! — непонятно с чего окрысилась Эйнис, — не всех можно купить за еду.

Вера приподняла брови и обернулась к министру, но он сосредоточенно рассматривал ногти, делая вид, что ничего не слышал. Она пожала плечами и достала разделочную доску и нож, взяла хлеб, но только начала резать, как её схватила за запястье Эйнис, с шокированным выдохом притянула её руку ближе и повернула, вытаращившись на нож. Когда она подняла глаза к лицу Веры, ей показалось, что блондинка её сейчас укусит.

— Откуда он у тебя? — медленно прошипела Эйнис, Вера сделала непонимающие глазки и невинно улыбнулась:

— А что?

— Я спросила, откуда у тебя этот нож, — прорычала Эйнис, сильнее сжимая её руку, Вера резко перестала улыбаться и выдернула руку, нахально заявляя:

— Он был в этой квартире, когда меня сюда поселили. А что?

Эйнис выхватила у неё нож, порезалась, но не обратила внимания, стала жадно рассматривать, чуть ли не обнюхивая лезвие. Вера сложила руки на груди и с кривой улыбкой наблюдала эту картину, специально ни разу не глянув на министра Шена. Ей не нравилось, что он до сих пор молчит, но она не собиралась просить у него помощи.

«Это всего лишь Эйнис, обычная нахальная принцесска. Я справлюсь.»

— Кто его точил? — Эйнис прищурилась, подняла взгляд от лезвия и стала сверлить им Веру, — это очень редкий, древний стиль, сейчас так мало кто умеет.

Вероника загадочно улыбнулась и повела плечами, медленно мурлыкнув:

— Да, мне тоже нравится.

— Кто это делал? — злобно засопела Эйнис, Вера издевательски улыбнулась и опустила ресницы, медленно приподнимая плечи:

— Я не пойму, почему тебя это интересует. Хочешь себе такой же? Так мне говорили, ты не любишь готовить.

— Кто, — медленно зверея, прошипела блондинка, — его точил? Это стопудово кто-то из мастеров, я должна его знать.

— Эйнис, — издевательски мягко попросила Вероника, — уйми любопытство, это неприлично.

— Это Эрик? — рыкнула блондинка, нож в её руке мелко подрагивал, глаза горели нездоровым блеском, в голосе дрожал ядовитый сарказм, — ну ты даёшь! Меня всего неделю не было, а ты за это время успела подлизаться к половине отдела, это талант! И как, интересно мне знать?! Это какой-то дар? Появилась в темном коридоре в маске, полминуты потрясла сиськами и парень двинулся мозгами, как это объяснить?!

— Буйной фантазией, — ухмыльнулась Вера, — твоей.

— Это я тоже нафантазировала? — Эйнис бросила нож на стол и обличающе указала на него пальцем, — купить такой практически нереально, это мало того, что дорого, так ещё и очередь у мастеров такого уровня на месяцы растянута! Ты знаешь, сколько такой стоит?

— Не знаю, как у вас, — скромно опустила глазки Вера, — но в моём мире не принято сообщать даме цену подарка, это дурной тон.

Эйнис вспыхнула и задохнулась от возмущения, опять схватила нож и впилась в него взглядом, как будто ища подсказку. Ухмыльнулась, подняла глаза на Веронику:

— Готова спорить, его не купили. Его точил кто-то из наших, причём из богатеньких, из тех, кто никогда в жизни не был на кухне и не знает, что кухонные ножи так не точатся.

— Да? — с фальшивой заинтересованностью подняла брови Вера.

— Да, — перекривила её блондинка, — кухонные ножи не полируют до зеркала, потому что к ним тогда овощи прилипают, и до такой остроты их не точат, просто потому, что это не нужно и опасно. Твой богатенький хорь не в курсе, что подарил тебе игрушку, которой ты можешь пробить себе руку насквозь.

— Не знаю, не знаю, — иронично протянула Вера, — лично у меня к нему ничего не прилипает, и я ни разу им не резалась, в отличие от тебя. Аптечку дать?

— Нет, — скривилась Эйнис, высокомерно смерила взглядом кровящий порез на ладони и фыркнула, — это царапина, я не неженка, само заживёт.

— Твоё дело, — Вера подняла ладони с выражением лица «с больными не спорят», взяла свой нож, вымыла и стала резать хлеб.

— Так кто это? — не унималась Эйнис, — Эрик? Или Мартин? — Вера молча резала хлеб, напряженно улыбаясь и чувствуя, как терпение подходит к концу, блондинка продолжала допытываться: — Или Двейн? Кто?

— Эйнис, детка, — с лёгким раздражением вздохнула Вера, отрываясь от дела и глядя на блондинку, — не понимаешь намёков — я тебе прямо скажу, это глубоко не твоё дело, не суй туда нос, это неприлично.

— Значит, Эрик, — фыркнула девушка, закатила глаза и нервно прошипела: — Магия сисек, мать её! — Вытерла кровь с ладони полотенцем, комом бросила его на стол и резким шагом обошла Веронику, открыла холодильник и уткнулась в него, злобно сопя.

Вера молча дорезала хлеб, стала резать сыр, впервые обращая внимание, что к ножу действительно ничего не липнет. На её губах появилась мягкая улыбка, мысли нырнули в приятные воспоминания и купались там, смывая раздражение.

«Так значит, господин мой обожаемый министр у нас редкий мастер. Как интересно. И как приятно.»