Король решает не всё

— Это вам, — увидел непонимающий взгляд Веры и пояснил: — Это магический ключ. С ним вы можете выйти из квартиры и войти обратно. Только будьте осторожны, он стеклянный. Если вам покажется, что вас пытаются вывести против вашей воли, можете его снять — тогда контур вас не пропустит. Или сломать, достаточно бросить на пол и раздавить каблуком, он лопнет. А это ключ от входной двери. — Он достал из кармана обычный металлический ключ и тоже положил на стол, неуверенно, как будто сомневался, верно ли поступает.

— Ясно, — Вера подняла брови, надевая кулон и пряча под рубашку, взяла ключ, тоже спрятала в карман, — спасибо.

— Не за что, — он чуть улыбнулся и опять взял вилку, — это самое малое, что я могу для вас сделать. А у вас уже три желания, думайте быстрее. — Он указал глазами на окно, с секретным видом шепнул: — Сегодня было солнечно, но скоро начнется сильный ветер, до бури. Он будет выстуживать город дня три-четыре, потом пойдут дожди, а через пару месяцев уже зима. Снега в Оденсе почти не бывает, но очень холодно и ветрено. Вам понадобится теплая одежда, пуховик или шуба. Я могу достать на севере такие меха, которые легальным путем сюда не привозят, — он интригующе приподнял брови, — как вам серебристая норка?

— Очень милый зверёк, — виновато вздохнула Вера, — я не ношу мех.

— В смысле? — Министр аж вилку положил и выпрямился, Вероника пожала плечами и ещё сильнее вжала голову в плечи:

— Это такое движение, вроде вегетарианства, против убийства животных ради меха.

— Именно для этого на них и охотятся, — терпеливо ответил министр, — ради меха, да.

— И это плохо, — тихо вздохнула она, — нельзя убивать пушистых милашек только за то, что они красивые.

— Они теплые, — министр взялся за виски, закрыл глаза и медленно сказал: — Из меха шьют шубы, чтобы надевать и не мерзнуть. В вашем мире по-другому?

— В моём мире достаточно синтетических материалов, которые с успехом заменяют мех по теплоизоляционным свойствам. У нас мех носят не ради тепла, а ради выпендрёжа. Это очень дорого.

— Но носят? — уточнил министр, — я видел в ваших фильмах женщин в мехах, значит, всё-таки носят?

— Не все, — осторожно сказала Вера.

— Конечно, не все, — фыркнул он, — потому что не все могут себе это позволить. Вы почему решили не носить?

— Не хочу надевать часть безобидного пушистого создания, которое убили ради шкуры, — почти шепотом ответила Вера, сжимаясь под его раздражённым, непонимающим взглядом. Министр глубоко вдохнул, потер лоб и медленно качнул головой:

— Тонг… мечтатель! Мало ему было просто женщины-воина, он захотел красивую и такую, которой не нужно повторять дважды, ещё чтобы готовила, вышивала, пела и при этом не была жадной на золото и мех. Я знал его много лет, но даже я не знал, что он такой скупердяй. — Он глубоко вдохнул, убито посмотрел на Веронику и развел руками: — И что теперь с вами делать?

«Если я скажу, вы покраснеете.»

— Не надо ничего со мной делать, кушайте, не берите дурного в голову, — успокаивающе улыбнулась Вера, — давайте волноваться последовательно.

Он угрюмо нахмурился и опять взял вилку, в очередной раз блаженно зажмурился, прожевал и сказал:

— Барт просил взамен последнего блинчика принести ему что-нибудь от вас.

— Отнесете что останется, — кивнула за спину Вера, министр нахмурился:

— Я думал, это всё мне.

— Вы же лопнете.

— Не лопну, я крепкий, — пробурчал он, Вероника тихо хихикнула и он тоже улыбнулся, но тут же опять прикинулся надутым: — И жадный. Никому не стоит влезать между мной и моей едой.

— Поставьте на запеканке печать, чтобы все знали, — иронично фыркнула она, он кивнул:

— И поставлю. — Полез во внутренний карман, покопался и сдулся: — Я оставил печать в кабинете. Всё, сожрут мою еду.

— Я этого не допущу, — сделала ответственную морду Вера, он кивнул:

— На вас одна надежда, — выскреб тарелку и протянул: — Ещё.

Вера взяла и пошла за добавкой, вернулась за стол, задумалась о печати, уже хотела спросить, но встретила его настороженный взгляд и промолчала, он усмехнулся:

— Это фамилия. — Вера опять подняла голову, удивленно посмотрела на министра, он неохотно пробормотал, копаясь вилкой в еде: — Тот иероглиф, которым вы пытали Двейна. Он действительно переводится как «юг», но если вы снимете мыслеслов, то будете слышать цыньянское слово «юг» как «кан». Самая южная провинция Империи называется Кан и её правитель носит наследуемый титул правителя Кан. До войны этот титул носил мой дед, тот самый правитель побережья, чья совесть оказалась покрепче и который сбежал со своей семьёй в столицу Империи, а потом вместе с императором Ву подписал договор о капитуляции и присоединении Четырёх Провинций к королевству Карн.

«То есть, господин министр — правнук императора Ву. Офигенно.

А король говорил, он низкого происхождения, да конечно.»

— А что значат остальные иероглифы, имя? — тихо спросила Вера, министр поднял на неё удивленный взгляд, чуть улыбнулся и качнул головой:

— Хватит на сегодня неудобных вопросов, вам не кажется?

«Почему перевод имени для вас — неудобный вопрос?»