Король пиратов

— Я знал, что рано или поздно этот день настанет, — хихикнув, стал объяснять Арклем Грит. — Более того, даже надеялся на это. — Он поймал изумленный взгляд Валиндры и громко рассмеялся. — Люди так переменчивы. Это потому, что они обречены на короткую и несчастливую жизнь.

— И где же мы теперь?

— Под Иллуском, в нашем новом доме.

Валиндра упрямо замотала головой:

— Это место не для меня. Найди мне другое назначение в Гильдии Чародеев.

На этот раз Арклем Грит отрицательно качнул головой:

— Это самое подходящее для тебя место. Так же, как и для меня.

— Иллуск? — переспросила эльфийка, уже не скрывая своей растерянности и испуга.

— Ты даже не заметала, что вдыхаешь воздух лишь для того, чтобы воспроизводить звуки, — сказал ей лич.

Валиндра взглянула на него с любопытством, потом опустила взгляд на свою бледную неподвижную грудь и в тревоге снова посмотрела на Грита.

— Что ты сделал? — прошептала она.

— Это не я, это Арабет, — ответил Арклем Грит. — Ее кинжал попал точно в цель. Ты умерла еще до взрыва Главной Башни.

— И ты воскресил..

Грит все так же качал головой:

— Я не какой-нибудь несчастный жрец, пресмыкающийся перед дурацкими богами.

— Тогда что? — спросила Валиндра, уже знай ответ.

Конечно, он ожидал, что она будет испугана и растеряна, потому что лишь немногие люди могли обрадоваться столь неожиданному — и непрошеному — оживлению.

Он смотрел на ее ужас с улыбкой, потому что знал: Валиндра Тень, его любимица, справится с потрясением и поймет преимущества своего нового состояния.

***

— События развиваются очень быстро, — предупредил Дюдермонта Таналли, один из самых высокопоставленных гвардейцев Лускана.

Губернатор пригласил его и нескольких других влиятельных горожан на беседу к себе домой и попросил высказываться честно и откровенно.

И он получил то, о чем просил, хотя и к большому неудовольствию Робийарда, сидевшего у окна в дальнем углу просторной комнаты.

— Так и должно быть, — ответил Дюдермонт. — Скоро наступит зима, а многие горожане остались без крыши над головой. Я не позволю, чтобы мои люди — наши люди — голодали и замерзали на улицах.

— Конечно нет, — согласился Таналли. — Я не собирался…

— Он имел в виду события другою рода, вмещался Джерем Болл, в прошлом главный судья более не существующего Карнавала Воров.

— Люди склоняются к мародерству и грабежам, — пояснил Таналли.

Дюдермонт кивнул:

— Это неудивительно. Чтобы не голодать, они вынуждены копаться в отбросах всеми способами, добывать себе пропитание. И что, же? Неужели за это я должен бросать их на арену Карнавала Воров, на потеху другим голодающим?

— Ты рискуешь разрушить установленный порядок, — предостерег его судья Болл.

— А Карнавал Воров обеспечивал порядок?! — воскликнул Дюдермонт, впервые повысив голос за все время продолжительной и довольно бурной беседы. — Послушайте, что я вам скажу. Почти всю свою сознательную жизнь я наблюдал, как работает правосудие Лускана, и знаю не одного человека, незаслуженно встретившего смерть от рук надсмотрщиков.

— И все же город процветал при этом законе, — заметил Джерем Болл.

— Процветал? Кто же здесь процветал, судья? Те, у кого много денег, чтобы откупиться от вашего Карнавала? Или влиятельные деятели, которых надсмотрщики не осмеливались трогать, какие бы гнусные проступки они ни совершали?

— Тебе надо быть сдержаннее, говоря об этих людях, — произнес Болл с укоризной, заметно понизив голос. — Речь зашла о ядре власти Лускана, о людях, которые позволили своим подданным присоединиться к твоему отряду и разрушить самую значительную структуру этого города. Да что там, самую значительную структуру любого из северных городов!

— И эта структура управлялась личем, который выпустил на улицы Лускана упырей и прочих монстров, — напомнил ему Дюдермонт. — А нашлось бы в Карнавале Воров место для Арклема Грита, только если это не место главного смотрителя?

Джерем Болл сердито прищурился, но ничего не ответил, и на этой печальной ноте собрание было решено закончить.

— Что? спросил Дюдермонт помрачневшего Робийарда, когда они остались одни. — Ты не согласен?

— Разве такое когда-нибудь бывало?

— Это верно, — признал Дюдермонт. — Лускан должен начать новую жизнь, и как можно скорее. Прощение должно стать главным законом этих дней, и я этого добьюсь. Я издам декрет, гарантирующий прощение всем, кто не поддерживал открыто Арклема Грита, а сражался против нас из-за страха и растерянности. И даже тех, кто добровольно связал свою судьбу с Гильдией, мы будем судить открыто и честно.

Робийард хихикнул:

— Я сомневаюсь, что многие знали правду об Арклеме Грите, и вполне объяснимо, что в лице лорда Брамблеберри и в моем лице они видели только захватчиков.

— В некотором смысле, — произнес чародей.

Дюдермонт недовольно покачал головой, осуждая его бесконечный и едкий сарказм, и в который раз спросил себя, почему он столько лет терпит присутствие Робийарда. Но он прекрасно знал ответ. Его привлекала эта постоянная готовность спорить, а не высокое искусство магии.