Король пиратов

В мире, в котором я живу, подобные тонкости часто связаны с расовыми различиями. Благодаря своей темной коже и эльфийскому происхождению я сам в этом не раз убеждался. Рамки морали очень удобно, растягиваются, когда дело касается «чужаков». Можно безнаказанно уничтожать орков или дроу, а вот дворфов, людей и эльфов трогать нельзя.

Что станет с этой моралью, если король Обальд и дальше будет придерживаться своего необычного курса? А как она может отразиться на мне? Можно ли считать меня и Обальда аномалиями, исключениями из жестоких и давно укоренившихся правил, или это проблески более широких возможностей?

Я этого не знаю.

В Длинной Седловине я сдерживал слова и клинки. Это была не моя битва, поскольку у меня нет ни времени, ни статуса, ни сил, чтобы привести ситуацию к логическому завершению. Мы с Реджисом не могли бы даже вмешаться в происходящие на наших глазах события. Потому что Гарпеллы, при всем их безрассудстве, весьма могущественные чародеи. Они не будут спрашивать ни разрешения, ни одобрения у темного эльфа и хафлинга, идущих своей дорогой вдали от дома.

И может ли в таком случае прагматизм оправдать мое бездействие и мои последующие заверения, высказанные Реджису, явно обеспокоенному увиденным?

Я могу солгать ему или, по крайней мере, скрыть собственную тревогу. Но не могу скрыть ее от самого себя. Увиденная в Длинной Седловине сцена сильно потрясла меня, она ранила мое сердце и возмутила мысли.

И еще напомнила мне, что я лишь мельчайшая частица огромного мира. В запасе у меня еще остались надежда и вера в правильность выбора Гарпеллов. Это прекрасное и благородное семейство, обладающее если не здравым смыслом, то высокими принципами морали. Я не могу поверить, что совершаю ошибку, доверяясь им, но все же…

И словно в ответ на мои сомнения, в Лускане я обнаруживаю довольно похожую ситуацию, но перспектива представляется мне совершенно противоположной. Если верить капитану Дюдермонту и его юному другу, лорду из Глубоководья, власти Лускана уже переступили опасную черту. То, что собирается сделать Дюдермонт, даже нельзя назвать переворотом, поскольку Гильдия Чародеев никогда не была официальным правительством Лускана.