Король Парижа

   — Вы его убили. Убили сознательно. Это чудовищно!

   — Кто мог бы мне помешать?

   — Что скажут наши читатели?

   — Это дело вашей газеты.

   — Но интрига ещё висит в воздухе. Приключение не пришло к концу!

   — Может быть. Ведь смерть иногда наступает в самом разгаре жизни. Человек предполагает, а Бог располагает.

   — Эта история обещала быть великим романом. Смерть не может быть её концом.

   — Я прошу у вас прощения. И вот тому доказательство, смотрите.

С этими словами Дюма снова взял перо, обмакнул его в чернильницу и вывел: «Конец».

Неудачливый заместитель директора ушёл, рвя на себе волосы; Дюма укатил в Испанию, а семеро владельцев парижских газет подали на него в суд. Состоялся громкий процесс, в ходе которого Дюма блистательно отстоял право автора делать с персонажами своих книг всё что угодно.

   — Писатель в отношении своих героев подобен Богу, — заявил он перед судом. — Он создаёт их, и никто не может диктовать ему, как он должен с ними поступать.

   — Вы сравниваете себя с Богом? — спросил председатель суда.

   — В том, что касается собственных книг, да.

   — Десять миллионов французов ждут продолжения истории Жозефа Бальзамо, — сказал судья. — Неужели вы не француз?

   — Противиться просьбам десяти миллионов соотечественников я не могу, — ответил Дюма. — Я воскрешу Жозефа Бальзамо.

И он сделал это. Таким был этот человек, кого нам предстоит узнать, прежде чем мы поймём его связь с картиной Жерома.

Глава V ПОЕДИНОК С БОГОМ

Дюма сам поведал нам о первой своей дуэли. Ему исполнилось четыре года; отца недавно схоронили. Мать застала сына в ту минуту, когда он поднимался вверх по лестнице, неся два огромных пистолета. Они принадлежали его богатырю отцу и были такие тяжёлые, что малышу с трудом удавалось взбираться с одной ступеньки на другую.

   — Какого чёрта ты тут делаешь? — спросила мать. — Дай мне пистолеты, ты знаешь, что тебе запретили к ним прикасаться.

   — Пусти меня!— сердито закричал маленький Дюма. — Я иду на Небо. Я хочу драться с Богом и убью его... ведь он убил моего папу!

Мать расплакалась, а потом приказала:

   — Отдай мне пистолеты! В этом доме больше не будет ни пистолетов, ни ружей. С меня хватит войн и дуэлей. Мне больше не нужны герои. Ты понимаешь меня? Ты станешь музыкантом, будешь учиться играть на скрипке, потому что я не желаю больше слышать ни о войнах, ни о революциях, ни об императорах. С сегодняшнего дня я не хочу вмешиваться в Историю.

И в детстве Дюма действительно несколько лет учился играть на скрипке, что позже позволяло ему говорить:

«Да, я скрипач. Рафаэль тоже был скрипачом. Помните об этом».

Но этот рассказ Дюма о его первой дуэли, над которым смеялись критики писателя, у меня улыбки не вызывает. Рассказ этот можно считать вымышленным лишь в том случае, если полностью не принимать Дюма, старого забавника, чьи исполненные тайных ловушек романы плаща и шпаги вышли из моды.

Сам я не отношу этот рассказ к разряду легенд, которые выдумала мать Дюма, питавшая к сыну чрезмерную нежность. Я ему верю, ибо в характере Дюма жила решимость вызвать на поединок самого Бога; разумеется, он ничуть не желал его убить, ибо в мужестве Дюма не было никакой злопамятности.

Возьмите, к примеру, роль Дюма в революции 1830 года.

Карл X[36] совершил ошибку, полагая, что слава покорителя Алжира позволит ему уничтожить свободу прессы. Он повелел опубликовать ордонанс, ограничивающий свободу печати, и спокойно укатил на охоту. Пока Карл X охотился, из окон посыпались столы, стулья и пианино, на улицах Парижа выросли баррикады, а королевских солдат начали поливать кипящим маслом.

Дюма, чья писательская слава тогда только зарождалась, прибежал к Лафайету[37], вождю революции, и предложил свои услуги.

   — Мы отчаянно нуждаемся в порохе для пушек, — признался Лафайет.

   — Я могу доставить вам порох, — заявил Дюма. — Я родом из Виллер-Котре, откуда рукой подать до Суассона, где располагаются пороховые склады. Дайте мне роту солдат, и я привезу вам всё, что нужно.

   — Я разрешаю вам осуществить ваш план, но людей дать не могу. Вы должны сами набрать их.

И что же сделал Дюма? Он отправился к Юманну, знаменитейшему портному Парижа.

   — Мне необходим мундир, и побыстрее, — сказал Дюма. — От этого зависит судьба революции.

   — Какой именно мундир вам нужен? Вы служите в кавалерии? Или состоите в дипломатическом корпусе? — осведомился портной.

   — Честно говоря, сам не знаю, — ответил Дюма.

   — Я тоже. Вам хотя бы известно ваше звание?

   — Нет, — признался Дюма. — Мой диплом офицера пока существует лишь в устной форме.

   — Хорошенькая революция! — презрительно заметил Юманн и, раскрыв альбом раскрашенных гравюр, предложил: — Смотрите, вот мундиры. Выбирайте любой!

   — Но это же мундиры Карла Десятого, свергнутого нами! — возразил Дюма. — Униформа врага! Нам нужны новые мундиры. Сегодня рождается новая Франция. Восходит заря нового мира.