Король нищих

По дороге Франсуа рассказал ей о своем намерении воспользоваться неким эликсиром, который наряду с прочими снадобьями ему дал однажды старый врач-провансалец. Этот старик, утверждавший, будто он потомок самого Нострадамуса, снабдил Франсуа мазями, которые залечивали раны и оказались весьма целебными, какой-то настойкой из трав, способной «питать все четыре жидкости человеческого тела и поддерживать их, когда они иссыхают», и, наконец, эликсиром, предназначенным для того, чтобы быстро вызывать появление по всему телу красных пятен и лишаев, «очень пригодных для того, чтобы создавать видимость тяжелой болезни, хотя при этом здоровью не наносится вред».

— Но для чего он вам дал этот эликсир? — спросила Мария де Монбазон. — Это кажется мне странным подарком…

— Он говорил, что эта жидкость, придавая мне вид заразного больного, сможет отгонять моих врагов, а в некоторых обстоятельствах и спасти мне жизнь. По-моему, этот момент настал.

— Мне очень это не нравится. А если этот эликсир ядовит?

— На кой черт он дал бы мне яд, если все другие его дары оказались очень полезны?

Ничто не могло разубедить Франсуа воспользоваться этим эликсиром, и королевскому курьеру, когда тот появился в замке, было сказано, что господин герцог сильно болен, что курьера явно почти не взволновало.

— Но не до такой же степени, чтобы быть не в состоянии прочесть письмо? — возразил курьер. — Причем я должен передать письмо в собственные руки герцогу, — прибавил он, видя постную мину Брийе, который уже почтительно протягивал руку, чтобы взять послание.

— В таком случае, сударь, вам придется подготовиться к тяжелому зрелищу, — с глубоким поклоном ответил Брийе.

Эликсир врача из Мартига действительно вызывал неожиданный эффект. Лежащий на смятой постели Бофор в распахнутой на груди рубахе казался жертвой очень сильной кори. Его лицо, шея и тело были покрыты красными, отвратительными на вид пятнами. У изголовья постели рыдала Мария де Монбазон, уткнув нос в платок.

— Что хочет от меня король? — слабым голосом спросил Франсуа.

— Об этом вам скажет письмо, ваша светлость.

Король требует вас к себе, я полагаю…

— В таком случае, сударь, прочтите мне его, ибо зрение мое ослабело из-за болезни.

Именно это было причиной безутешных рыданий герцогини. Воздействие чудодейственной жидкости оказалось еще более удивительным, чем ожидалось. Но и мнимого больного, погрузившегося в полную слепоту, она повергла в ужас. Если она не пройдет, Бофор был готов признаться в чем угодно, чтобы только его казнили без отсрочек.

Королевскому курьеру этот спектакль показался наигранным. Он вытащил из-за пояса нож и, не говоря ни слова, резким движением поднес его к глазам Франсуа, который без всякого притворства даже не моргнул. И только тогда Нейи поверил и сказал:

— Простите меня, ваша светлость, но приказ короля строг… Сейчас я прочту вам его письмо.

В этом послании на первый взгляд не содержалось ничего, что могло бы вызвать тревогу.

«Мы узнали, что господин Сен-Мар пытался вовлечь вас в дурные дела, но вы отказались участвовать в заговоре, — писал Людовик XIII. — Мы вам обещаем забыть об этом при условии, что вы немедленно явитесь к нам, чтобы сообщить обо всем, что вы знаете…» Тем не менее Бофор почувствовал, что тон письма не оставляет надежд на прощение короля или хотя бы на его забывчивость.

— Как вы сами можете убедиться, сударь, — горестно вздохнул герцог де Бофор, — я не в состоянии исполнить приказ его величества, но я, если это будет угодно Господу, как только почувствую себя лучше, тотчас предстану перед королем. Пока же, госпожа герцогиня, прошу вас сделать все, чтобы господин де Нейи был принят, как то подобает его положению и тому, кого он представляет…

Потрясенный всем увиденным, курьер на следующий день выехал в Тараскон, где в то время находился Людовик XIII, оставив всех обитателей замка Вандом донимать герцога де Бофора — он встал с постели, но лишь для того, чтобы пересесть в кресло, ибо по-прежнему ничего не видел, — просьбами о бегстве. Кроме Марии, все — его друзья Анри де Кампьон и Воморен, его конюшие Гансевиль и Брийе — все умоляли герцога де Бофора бежать.

— Этот человек вернется, но уже во главе отряда солдат, — умоляла Бофора его подруга. — Надо бежать, друг мой!

— Как бежать, если я ни черта не вижу? Даже не заикайтесь при мне об этом: если я не обрету зрения, то предпочту смерть…

— Не будьте глупцом! Я предполагаю… в конце концов, я хочу верить, что зрение к вам вернется, когда прекратится действие этого проклятого эликсира. Пока же позвольте одному из ваших друзей поехать приготовить перемены лошадей вплоть до устья Сены, где вы сможете сесть на корабль, чтобы отправиться к герцогу Сезару.

— Я еду сию же минуту, — объявил Анри де Кампьон. — Я найму в Гавре корабль и буду ждать вас в Жюмьеже, но, если я смею позволить просить вас об этом, госпожа герцогиня, разрешите герцогу ехать одному! Скандал будет слишком громким, если станет известно, что вы следуете вместе с ним, а лишнее недовольство может повредить нашему другу…