Король Крыс

Витя, я у тебя это вот почему спрашиваю… — Бешеный откашлялся. — В Москве две недели назад лотерея проводилась, специально для воинов–интернационалистов. Мы с Андрюшей по билетику купили, а потом подумали, не взять ли и на тебя? Честно говоря, долго не думали, а взяли и для тебя билетик. И представляешь, выигрыш!

У тебя или у Андрюши? — поинтересовался Мачюлис, довольный, что хоть кому‑то из его друзей повезло.

Ты не поверишь — именно у тебя! — воскликнул Савелий. — Мы с Андрюшей смотрим и глазам своим не верим: в наших номерах пусто, а в твоем — самый крупный выигрыш!

Да–а? — недоверчиво переспросил Виктор.

Да мы и сами не поверили, как ты теперь. Пошли в оргкомитет, справились: говорят, все совпало, пусть ваш друг приезжает, забирает деньги. Шестьдесят миллионов рублей, — немного смущаясь собственной лжи, сообщил Говорков. — Так что от всей души поздравляю!

Витя выглядел обескураженно — то ли потому, что такая фантастическая сумма не укладывалась в голове афганского ветерана, то ли потому, что подозревал пусть и дружеский, но подлог.

А на билетик хоть можно посмотреть? — спросил он, пристально глядя на товарища.

Понимаешь, какое дело: там ведь погашения выигрышей в течение месяца. Телефона твоего у нас не было. Вот мы с Андреем на твое имя счет в сберкассе открыли и деньги туда перевели. Если есть желание, съезди, забери, — закончил Говорков, легонько подталкивая под столом ногой ступню Вероники: мол, выручай, а то не поверит!

Савушка, когда счет открывал, никак твое отчество вспомнить не мог, — Вероника улыбнулась так искренне, что все сомнения Вити исчезли сами собой, — то ли Анастасович, то ли Антонасович…

Анастасовичем был Микоян, — вздохнул Мачюлис, видимо, уже привыкший, что его отчество всегда безбожно перевирается. — А я — Антонасович. Литовский вариант славянского имени Антон. А вообще, странно немного…

Что?

Ну, все это: лотерея, деньги…

Чем ты недоволен! — воскликнул Савелий. — Другой бы, наоборот, радовался.

Да что ты! Спасибо вам, ребята, — засмущался Витас. Несомненно, он понял, что своим недоверием способен лишь обидеть и Говоркова, и его девушку, и заочно — Андрея Воронова: ему счастье привалило, а он еще и кочевряжится.

Савелию и Веронике потребовалось немало усилий, чтобы убедить Мачюлиса в том, что он действительно выиграл. Недоверие, возникшее поначалу, понемногу развеялось, и спустя минут десять до Витаса наконец дошло, что он стал очень богатым человеком, по ялтинским меркам разумеется.

Только давайте так: деньги делим поровну, — с горячностью предложил Мачюлис и бескомпромиссно добавил, заметив, что Савелий хочет возразить: — Нет, только так, и слушать ничего не хочу. Билетик тот лотерейный кто покупал? Вы с Андреем. Поэтому было бы справедливо, чтобы каждый получил по двадцать миллионов.

Так ведь мы и на свою долю покупали, — вывернулся Бешеный. — Нам не повезло, зато тебе повезло: все честно! С чем тебя и поздравляем. Нет, Витек, никакого дележа, мы так не договаривались. Поедешь в Москву, получишь. Или хочешь, напиши на меня доверенность, я с твоего счета сниму, привезу. Да ладно, хватит об этом. — Поняв, что разговор о «выигрыше» несколько затянулся, Говорков решил сменить тему: — Послушай, а какие у вас тут в городе новости?

Да какие в Ялте могут быть новости, — вздохнул Мачюлис. — Сезон закончен, почти все вымерло. И никому мы по большому счету не нужны.

Так уж и никому! — удивилась Вероника.

Хотя… Знаешь, тут на днях один американский бизнесмен нарисовался. Страшно богатый, хочет в наш город деньги вложить. Сделать из Ялты крымскую Ниццу, ни больше ни меньше. В «Крымской правде» про него писали, интервью сам читал: мол, у меня в Крыму прабабушка жила, ностальгия замучила, надо помочь бывшей родине материально. Даже удивительно как‑то, что, другого применения своим миллионам найти не мог?

Вот как? — Брови Савелия удивленно поползли вверх.

Все местное начальство перед ним на цырлах бегает, менты лебезят, перед этим гусем заморским двери открывают, даже черный «Зил» — «членовоз» выделили. Может, видел в городе?

Помнишь, Савушка, когда мы с тобой неподалеку от фуникулера в такси садились? — напомнила девушка. — Я еще спросила, что это за странная антикварная машина? Вроде «кадиллака» пятидесятых годов.

Да, помню, — медленно ответил Бешеный — теперь голос его прозвучал чуть настороженно. — А что это за бизнесмен такой? Откуда он? Как фамилия?

Я же говорю: сам вроде бы русский, а фамилия, кажется, Морозов. Или Морозофф, точно не помню.

Бешеный прищурился и внимательно, не мигая, взглянул на Виктора; такой взгляд обычно бывает у человека, которым овладели нехорошие предчувствия.

А каков он из себя, этот Морозофф? — спросил он. — Можешь его описать?

Мачюлис, бывший в мобгруппе погранвойск разведчиком, всегда отличался завидной наблюдательностью, и потому портрет «американского бизнесмена» вышел в его рассказе точным и обстоятельным.

А зачем он тебе? — завершив повествование, недоуменно спросил Витас.

Да так просто…