Король и Шут

 Замученный дорогой, я выбился из сил,
 и в доме лесника я ночлега попросил.
 С улыбкой добродушной старик меня впустил,
 и жестом дружелюбным на ужин пригласил.
 Будь как дома путник, я ни в чем не откажу,
 я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу!
 Множество историй, коль желаешь, расскажу,
 коль желаешь, расскажу, коль желаешь, расскажу!
 На улице темнело, сидел я за столом.
 Лесник сидел напротив, болтал о том, о сем:
 что нет среди животных у старика врагов,
 что нравится ему подкармливать волков.
 Будь как дома путник, я ни в чем не откажу,
 Я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу!
 Множество историй, коль желаешь, расскажу,
 коль желаешь, расскажу, коль желаешь, расскажу!
 И волки среди ночи завыли под окном.
 Старик заулыбался и вдруг покинул дом,
 но вскоре возвратился с ружьем на перевес:
 - Друзья хотят покушать, пойдем, приятель, в лес!
 Будь как дома путник, я ни в чем не откажу,
 Я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу!
 Множество историй, коль желаешь, расскажу,
 коль желаешь, расскажу, коль желаешь, расскажу!

— Э-хэй! — закончил песню Михась и, поклонившись, дал музыкантам знак убираться и сам спрыгнул со сцены и смешался с толпой, которая взорвалась аплодисментами, а бирич продолжил свою речь, косясь в пергамент.

— И вот когда над королевским шутом нависла угроза смерти, он не испугался и бросился на своего врага. Лесник бросился наутек и скрылся в лесу, тогда королевский летописец, что отправился на поиски пропавших вместе с шутом, бросился вслед за стариком, но был ранен. Дворцовый дуралей продолжил погоню, неся писаря на руках, пока не обнаружили преступника, который по уши завяз в болоте. Только под страхом смерти лесник сознался в своих деяниях, — поведал глашатай. — Наш доблестный шут спас преступника, связал и доставил в тюрьму. Теперь жители окрестных сел могут без боязни ходить в лес по грибы и ягоды. За героизм король награждает своего верноподданного весельчака двухдневным отпуском, грамотой и десятью золотыми!

Площадь взорвалась криками «Ура!», где-то на стене замка отсалютовала пушка. На этот раз канониру повезло, и он остался жив. Сам Прохор перегнулся через парапет балкона и стал размахивать руками, приветствуя жителей города. Королева наблюдала за этим, то и дело закатывая глаза.

— Шут и есть, — презрительно произнесла она. — Тоже мне, подвиг! Поглядите-ка, выходной ему дали… И так целыми днями дурака валяешь!

— В основном дурочек, — Прохор поднял брови, и зыркнул на госпожу. Та покраснела и сильнее замахала веером.

— Фи! Это дурной тон говорить о таких вещах!

Шут продолжал махать ревущей от восторга толпе.

— Не все же от кошмаров по ночам стонать…

Изольда не выдержала и обратилась к мужу.

— Генрих, долго мне еще терпеть этого выскочку? Он меня ни в грош не ставит, хамит, а ты и бровью не ведешь! Его следует наказать!

— За что?! — удивился король, кряхтя поднимаясь с кресла. — Дурак, не ведает, что творит. Что с него взять?

Шут запрыгнул на балюстраду, повернулся и стал раскачиваться из стороны в сторону.

— С безумца спроса нет, Ваше Высочество!

Королева побледнела, глядя на глупую выходку Прохора.

— Слезай немедленно! Видишь, мне плохо?! У меня мигрень разыгралась, мне надо полежать. Ах…

Она всплеснула руками и медленно начала падать. Тучный сюзерен не успел среагировать, и если бы не расторопность шута, то венценосная супруга разбила бы голову о подлокотник кресла, но рыжий балагур вовремя подхватил высочайшую особу, и все обошлось, а не как в прошлый раз. Первая жена короля во время обеда поскользнулась на арбузной корке и насмерть расшиблась о край стола. Тогда Генрих целые сутки горевал, обнимая безжизненное тело супруги, но боль утраты прошла на следующий день. После несчастные случаи происходили постоянно с королевскими избранницами: то орехом подавятся, то грибами отравятся. С тех пор уже минуло много лет. Нынешняя жена, Изольда, дочь внучатого племянника правителя Ниспании, восьмая по счету.

— Точно я тебе говорю, был-таки голубь! — шут шмыгнул носом и посмотрел на хозяина.