Король и император

В одной из крошечных каморок, которых так много в Кордове, напротив открытого окна сидел, скрестив ноги, человек. Его руки беспрестанно сновали — он шил, и шов выползал из-под иголки, как живая змея. На работу он и не смотрел, его взгляд не отрывался от улицы. Портной замечал все, что там происходило. Еще один человек сидел в углу, его нельзя было увидеть снаружи.

— Ты хорошо рассмотрел? — спросил портной.

— Да. Они все время шляются по городу, пялятся, как мартышки. Выше пояса на них только облегающие рубахи, а у многих даже нет рукавов. Они бы ходили голые, как свиньи на солнцепеке, если бы кади им позволил. Легко увидеть, что у них надето на шее. А к королю франков я стоял так же близко, как к тебе.

— И что же ты увидел? И что услышал?

— Все чужеземцы носят на шее серебряные талисманы. Чаще всего это молот, встречается рог, а также фаллос или кораблик. Есть и более редкие символы: яблоко, лук, пара непонятных палочек. Их обычно носят те чужеземцы, которые покрупнее, они еще вошли в город в кольчугах, но яблоко только у коротышки в белых одеждах, которого называют лекарем.

— А что же у короля?

— Он носит graduale, Грааль. В этом не может быть сомнений. Я стоял так близко, что чувствовал запах пота от его рубашки. Это Грааль. На нем три ступеньки справа и две — слева. Верхние на одной высоте, словно перекладина креста. А ступенька под ними расположена справа — для того, кто смотрит.

«Значит, слева для того, кто носит Грааль», — подумал портной, не отрываясь от шитья.

— Расскажи, что ты смог узнать об этих амулетах.

Человек с заговорщицким видом подвинул свой табурет поближе.

— Очень скоро выяснилось, что все эти люди охочи до крепких напитков, тех, что запрещены пророком, — любят их сильнее, чем женщин или музыку. Мы подходили к некоторым, представлялись христианами, которым вино не запрещено, и говорили, что у нас есть запас для причащения. И те, кто покрупнее, были просто сражены, они умоляли дать им вина и совсем не задумывались о Христе. Но один из маленьких сразу сказал, что они раньше тоже были христианами и все знают про мессу и святое вино. Этих мы отвели в сторонку.

— Раньше были христианами? — пробормотал портной. — Значит, теперь они вероотступники?

— Именно так. Но они объяснили, в чем тут дело, насколько их смог понять наш переводчик. Сказали, что раньше все их королевство было христианским, но они с ужасом вспоминают о том, что вытворяла церковь. Некоторые из них были рабами аббатов и епископов, они в доказательство показывали рубцы. Потом их освободил одноглазый король, он обратил всю страну в веру, которую они называют «Путь». Это означает почти то же самое, что и «шариат». Знаки этой веры — амулеты, которые они носят; у каждого из многих богов, в которых они верят, есть свой символ.

— А Грааль?

— Все считают, что это тоже знак бога, но никто точно не знает, что это за бог. Они называют его Ригом; я думаю, это одно из слов для обозначения короля. Оно похоже на наше «rois» и на испанское «reje». Иноземцы утверждают, что больше никто таким амулетом не владеет, кроме нескольких рабов, освобожденных одноглазым, которые носят Грааль в знак благодарности. Если бы одноглазый не носил эту лесенку, ее не было бы и у других.

Оба мужчины погрузились в задумчивое молчание. В конце концов портной, отложив шитье в сторону, неловко поднялся.

— Думаю, брат, можно возвращаться домой. О таких новостях мы должны рассказать. Иноземный король носит амулет, подобный нашему Святому Граалю, только с перевернутыми ступеньками, в знак посвящения царю. Наверняка это должно иметь какой-то смысл.

Его собеседник кивнул с некоторым сомнением:

— По крайней мере, избавимся от вони равнин, снова подышим чистым горным воздухом. И будем просыпаться не от шума мусульманского салата. — Помолчав, он добавил: — Когда маленькие северяне напились, они повторяли снова и снова, что для них этот человек — не просто государь. Его называют единым королем. — Он аккуратно сплюнул в окно. — Кто бы ни был этот человек, он вероотступник и еретик. И все его подданные тоже.

— Для церкви, — кивнул портной. — Как и мы.

Бранд с удовлетворенным вздохом привалился спиной к стене. Его давно не покидала уверенность, что англичане все-таки ухитрились найти источник крепких напитков. Но каждый раз, когда он пытался вытянуть правду из какого-нибудь коротышки, тот напускал на себя невинный вид и смотрел ясными глазами. Наконец, спрятав гордость в карман, Бранд обратился к Квикке и Озмоду, попросив их как старых товарищей, гостивших у него на Храфнси и плававших на одном корабле с ним, посвятить его в тайну.

— Ладно, но чтобы больше никому! — сказал наконец Квикка.

— Можешь захватить Скальдфинна, — разрешил Озмод. — Мы почти не понимаем здешней речи, авось он сумеет объясниться получше нашего.