Король и император

Бранд уклонился от прямого выпада, рубанул с прицелом в лицо и снова наткнулся на щит. Но щит императора уже принял два мощнейших удара, он был расколот и в двух местах пробит. Еще пара ударов — и Бруно останется без двойной защиты. Без щита и своей реликвии. Левой рукой император отпустил лямку щита и попытался нащупать Копье, чтобы подхватить его, даже если щит развалится. Бранд уловил заминку и ринулся вперед, рубя алебардой то от левого, то от правого плеча, то поверху, то понизу, так что массивное оружие только посвистывало в его медвежьих лапах. Теперь наступила очередь императора отскочить назад; его руки были высоко, а сталь просвистела у самого живота. Бруно почти уперся в шеренгу своих воинов, и Бранд отступил, насмехаясь над бегством противника и стараясь выманить его на открытое место.

И опять не все взгляды были обращены на поединок. Начинались короткие итальянские сумерки, и Хунд принялся за дело. Он тоже услышал перешептывания Озмода и Квикки. Лекарь украдкой взял одну из приготовленных Квиккой веревок. Свандис, наблюдавшая за схваткой из толпы сгрудившихся у парапета воинов, почувствовала руку на своем плече. Хунд поманил женщину, и она молча ушла вместе с ним. В подступающей темноте они прокрались на цыпочках до акведука, по которому отряд шел прошлой ночью. Он не охранялся, часовые переместились в другую сторону. Хунд махнул Свандис, чтобы встала на четвереньки. Маленький лекарь начал торопливо спускаться по акведуку, укрываясь за его четырехфутовыми стенками. Через несколько ярдов Свандис спохватилась и шепнула:

— На другом конце будут часовые!

Хунд показал ей веревку:

— Мы переберемся через край, прежде чем акведук упрется в землю. Спрячемся за опорой. Нас не увидят. Лучшие люди императора сейчас вместе с ним, по ту сторону стены.

Заходящее солнце мешало теперь обоим соперникам, но императору больше. Бранд стоял спиной к тому месту на западе, где солнце коснулось городских стен. Его руки и плечи были освещены, а туловище уже покрылось тенью. Алебарда то невидимкой скользнет в тени, то ослепит солнечным бликом — и от чужого щита вскоре остались только щепки. Одна лямка оторвалась, даже Святое Копье болталось в зажиме. Но Бранд заметно устал, а император двигался так же быстро и ловко, как вначале.

Зрители первое время безмолвствовали, тревожась за исход поединка, потом возбужденно загомонили на разных языках:

— Пользуйся своим щитом, Бранд!

— Коли острием, герра!

— Не останавливайся!

— Ударь его копьем!

Эркенберт тоже понял, что приближается решающий момент. По его собственным представлениям, именно он предопределил исход событий в день уничтожения королевского дуба в языческой Упсале, своевременно накинувшись на необъятное дерево с топором. Когда придет пора составлять его агиографию — описание жития святого, — было бы неплохо, чтобы легко нашлась деталь, подчеркивающая присутствие Эркенберта и при втором великом посрамлении язычников.

Схватив знамя Грааля с алтаря, Эркенберт выскочил из толпы, поднял его и гаркнул во всю силу легких:

— In hoc signe vinces! С этим знаком победишь!

Бранд увидел, что император отвлекся на крик, и впервые за все время боя взялся за рукоять алебарды обеими руками. Он яростным взмахом отбил удар в голову, сделал два шага вслед отступающему противнику, снова прижав того к краю площадки, и полным махом рубанул от плеча в туловище. Слишком высоко, чтобы перепрыгнуть, слишком низко, чтобы поднырнуть, а отскочить уже некуда.

Император шагнул внутрь описываемой алебардой дуги и ударил мечом из лучшей испанской стали не по оружию, а по запястью держащей его руки. Мгновение казалось, что удар Бранда не встретил препятствия, алебарда ткнулась в разбитый щит императора и выбила его вместе с Копьем. Затем она покатилась по земле, зажатая в отсеченной руке. Кровь мгновенно хлынула из запястья, товарищи великана издали громкий стон.

Император опустил меч. Он понял, что лишился щита, и встревоженно обернулся к Святому Копью, лежащему рядом с отсеченной кистью. В этот момент Бранд снова шагнул вперед. Его изувеченная правая рука бессильно повисла, но к левой руке был привязан маленький щит-кругляш, которым он еще ни разу не воспользовался. Сжав кулак, Бранд ударил левой сверху вниз. Край щита угодил прямехонько в шею императора, нагнувшегося за своей реликвией. Кость сломалась с треском, от которого меж стен пробежало эхо. Затем в наступившей гробовой тишине император рухнул, его голова вывернулась под неестественным углом.

Бранд стремительно нагнулся и вырвал Святое Копье из мертвой руки. С дюжину рыцарей ордена инстинктивно подались вперед, протягивая руки к священному предмету. Бранд отступил в нахлынувшую толпу викингов, размахнулся и зашвырнул Копье на стену; заходящее солнце последними лучами высветило инкрустированные на наконечнике золотые кресты.

— Ваш бог вас обманул! — выкрикнул Бранд, а заботливые руки уже бинтовали его запястье и накладывали жгут на предплечье.