Король и император

Толман парил высоко в небе, не свободно, а на привязи, поднявшись на двести-триста футов; ветер нес его к выходу из гавани, выше самой высокой башенки городских стен. Словно в небе у защитников города еще одна дозорная башня. Кто-то из осаждающих выпустил стрелу, но та пролетела много ниже. Шеф, глядя на воздушную машину, облизал губы. Научившись арифметическим вычислениям, он был полон решимости сконструировать такой воздушный змей, чтобы полететь на нем самому. Если взять отношение поверхности к весу как один к одному, то понадобится аппарат размерами, скажем, двенадцать футов на шесть и на четыре. Но сколько весит сам змей? На каждый вопрос найдется верный ответ.

Квикка, стоявший у лебедки и державший в руках бечеву, оглянулся:

— Толман дернул три раза. Он что-то заметил. Показывает на север.

На север. А утренний приступ был с юга.

— Возвращай змея, — приказал Шеф.

Он не сомневался, что мальчик заметил приближение знаменитой метательной машины императора. «Волка войны».

Дорога, вьющаяся вдоль побережья и подходящая с севера к Септимании, делала последний поворот в двух сотнях двойных шагов от массивных ворот, которые обычно были распахнуты для проезжих торговцев, а ныне заперты на засовы, и башни по обе стороны были усеяны лучниками и арбалетчиками, вращательницами и дротикометами. Но это никак не спасет обороняющихся, если ворота окажутся разбиты. Хоть они и сделаны из дуба, усиленного полосами железа, один удар «Волка войны» сметет их напрочь. Так размышлял Эркенберт.

Но снаряд должен попасть в нужное место. «Волк войны» бросает камни по крутой навесной траектории, как и любая катапульта с метательным рычагом. Ядро, не долетевшее пяти шагов, никакой пользы не принесет, лишь станет препятствием на пути атакующих. При перелете на пять шагов толку тоже не будет. Камень должен обрушиться с небес точно в центр ворот, в идеале на самую малость ниже центра, чтобы разбить дубовые доски и разорвать железные накладки, провалить ворота внутрь. Раньше «Волк» всегда делал свое дело, иногда после нескольких попыток. Эркенберт прекрасно понимал, что мелкие осиные гнезда мусульманских бандитов и даже цитадель еретиков Пигпуньент не в состоянии были оказать серьезное сопротивление, служили безответной мишенью для тренировки в стрельбе. Нельзя рассчитывать, что английский вероотступник и его бесовская дружина будут такими же кроткими. Поэтому Эркенберту пришлось крепко задуматься о двух главных недостатках «Волка войны».

Во-первых, его приходится очень долго загружать. Огромную клеть противовеса размером с крестьянскую хибару нужно наполнить камнями. Опускаясь на землю, груз с силой вскидывал длинное плечо рычага, к которому крепилась праща с метательным снарядом. Как переместить столь большой груз на высоту двадцать футов от земли? До сих пор Эркенберт использовал медленный и безопасный способ. Сначала надо поднять клеть противовеса, приложив силу к длинному плечу рычага. Потом закрепить длинное плечо. Послать пятьдесят человек, чтобы приставили лестницы и наполнили камнями висящую клеть. После загрузки противовеса вложить снаряд в петлю, вытащить стопорный болт. Произвести выстрел, затем опять опорожнить клеть, поднять ее и послать прислугу, чтобы наполнила камнями.

Слишком медленно; Эркенберт это понимал. Он твердо вознамерился найти решение проблемы — и нашел. Крепкие железные кольца по краям клети. Надежно привязанные к ним канаты перекинуты через массивный деревянный блок, возвышающийся над всем сооружением. Теперь прислуга может тянуть за канаты и поднимать противовес — правда, с неимоверными усилиями, ведь ей сопротивляется груз, весящий больше полутонны. Зато не надо разгружать и вновь загружать клеть.

Вторая проблема была очень старой, исконно присущей этой машине — прицеливание по дальности. Но теперь она была частично решена благодаря тому, что вес груза оставался неизменным. Требовалось подбирать лишь вес метательных снарядов. У Эркенберта скопились груды булыжников, калиброванных по весу. Бездельники-крестьяне горестно сетовали, что камни приходится повсюду возить с собой на телегах, которые с трудом тащили мулы и помогающие им люди, но Эркенберт пропускал все жалобы мимо ушей. Зато он был уверен, что, как только сделает прицельный выстрел — и кто знает, тот ведь тоже может оказаться для мишени роковым, — после быстрого расчета легко будет выбрать камень, который полетит точно в цель. Два выстрела — и ворота рухнут. В самом худшем случае — три. Осталось только установить громоздкий требушет на позицию, игнорируя неизбежный вражеский обстрел из легкого оружия.

В полдень Эркенберт, осмотрев местность, скомандовал выдвигаться на позицию. Приказ был неукоснительно выполнен потной, усталой прислугой требушета, дисциплинированными исполнителями из ордена Копья, презирающими, как и сам Эркенберт, местный обычай полуденного отдыха. Впрочем, когда рядом сам император, не может быть и речи о расхолаживании.