Король горы

— Дай-ка, я помогу. — Зик быстро расстегнул ремень. Натаниэль лежал как тряпичная кукла. Все вокруг подернулось туманом, он не мог сосредоточиться и не понимал, что с ним. Может, он потерял много крови? А вдруг он умрет? Заплачет ли Аделина, когда узнает, что его больше нет? Натаниэль посмотрел на медведя. Правый глаз вытек, из пустой глазницы торчал нож. Шерсть на морде пропиталась кровью. Неужели это сделал он, Натаниэль Кинг?

— Да уж, повезло… — пробормотал он.

— Богом клянусь, я знаю только об одном случае, когда гризли убили ножом! — гордо сказал Зик. Он ухватил Натаниэля за плечи и приподнял, чтобы удобнее было стягивать рубашку через голову. — Подожди, еще люди об этом узнают! Я расскажу Шекспиру, а уж он всему свету.

Натаниэль закрыл глаза и глубоко вдохнул, радуясь, что дурнота отступает.

Он не решался посмотреть на свою рану — вдруг нервы не выдержат?

— Племянник, свет не видывал такого счастливчика, как ты! — сказал Зик.

Он осторожно уложил Натаниэля. Тот открыл глаза и с опаской покосился на свое плечо. Когти медведя оставили три аккуратные, но неглубокие царапины на коже. Крови было совсем немного.

— Через час будешь в седле, — сказал Зик. Натаниэль поглядел на дядю:

— Нельзя ли отдохнуть подольше, хотя бы до полудня?

— Какой смысл? Будь ты серьезно ранен, я дал бы тебе полежать, но эти царапины не стоят даже того, чтобы их зашивать.

— Царапины? — возмутился Натаниэль.

— По сравнению с парой моих знакомых, которые попали в лапы гризли, ты отделался легким испугом. Лет семь назад один траппер из Канады наткнулся на медведицу с детенышами. Он и глазом моргнуть не успел, как медведица уже рвала его зубами и клыками. С трудом дотянувшись до карабина, он все же пристрелил ее, но остался без ног.

Снова накатила дурнота, Натаниэль поморщился:

— Про остальных лучше не рассказывай, ладно?

— Гризли — животное непредсказуемое, — философски продолжал Зик. — Никогда не знаешь, пройдет мишка своей дорогой или попытается тебя съесть. Если их разозлить, превращаются в сущих дьяволов. Я знаю случаи, когда в гризли всаживали десять пуль, и даже после этого он мог порвать человека на части. Поверь мне, надо любой ценой избегать гризли.

Натаниэль чуть не рассмеялся:

— Постараюсь принять к сведению.

Изекиэль с улыбкой поглядел на племянника:

— Я вижу, ты приходишь в себя. Полежи пока, а я соберу вещи. Но сперва, — дядя отошел и вернулся с карабином Ганта, — держи вот это, на случай если твой медведь гулял с приятелем.

— С приятелем?

— Бывает, гризли ходят парами. Такое не то чтобы часто, но все-таки случается, — сказал Зик.

Он подхватил свой «хоукен» и поспешил к стоянке.

Стиснув зубы, Натаниэль приподнялся, опираясь на локоть, и огляделся по сторонам, но в пределах видимости гризли больше не было. По крайней мере живых. Натаниэль разглядывал огромную мохнатую тушу. Он бы никогда не поверил, что человек может пережить нападение такого зверя, если бы это не произошло с ним самим. Раздался всплеск. Вздрогнув, Натаниэль обернулся, но увидел только рябь на воде. Рыба, подумал он. Ненароком бросив взгляд на противоположный берег, Нат мигом позабыл и о медведе, и о раненом плече и в изумлении вскочил на ноги. На том берегу реки стоял всадник.

Индеец.

Из одежды на нем была только набедренная повязка. На спине висел колчан со стрелами, в левой руке индеец держал короткий лук. Черные волосы ниспадали на обнаженные плечи. Натаниэль потянулся к карабину, но вовремя одумался. Индеец не выказывал враждебности, а дяде вряд ли понравится, если Нат застрелит воина из дружественного племени. Глядя на индейца во все глаза, Натаниэль ждал. Минуту спустя воин сделал странный жест правой рукой, кивнул и, не оборачиваясь, поехал на север. Даже без седла индеец держался на лошади легко и прямо. Вскоре он исчез из виду, скрывшись за деревьями. Натаниэль упал на колени — ноги его не держали. Проживет ли он достаточно долго, чтобы выучить все уроки Дикого Запада? Нат даже не знал, к какому племени принадлежит индеец, и, конечно, думал, что воин может вернуться со своими .соплеменниками, чтобы убить его и Зика! Нат начал осознавать, что на Западе малейшая ошибка может стоить жизни — сегодня, например, он чуть не погиб, уйдя из лагеря без ружья. Как сильно здешняя жизнь отличается от размеренного существования в Нью-Йорке, где самая большая неприятность — забыть дома что-нибудь из своих вещей и потому вымокнуть под дождем или простудиться. Дядя прав, цивилизация ограждает людей от жестоких сторон жизни.

— Ну вот!

Обернувшись, Натаниэль с облегчением увидел дядю.

— Я видел индейца! — выпалил он. Изекиэль замер, огляделся по сторонам:

— Где?

— На том берегу, — показал Нат. — Он на меня посмотрел, потом уехал.

— Опиши его.

— Ростом вроде высокий, у него были лук и стрелы, — вспоминал Натаниэль. Он не совсем понимал, что именно интересует дядю, да и не очень хорошо разглядел индейца. — Я не знаю, что еще сказать.

— Голова была выбрита?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?