Король

Раскрывая для него бедра, она знала, за что именно он извинялся.

— Не извиняйся… Боже!

Обжигающая страсть, вот что ей было нужно… и то, как жестко он вбивался в нее. Его тяжесть обрушивалась на нее, кожа скрипела по половицам, когда он входил в нее, ноги напряженно сошлись за его спиной, чтобы он смог проникнуть еще глубже. Полное доминирование. Его огромное тело двигалось как поршень в эротичном ритме, который становился все быстрее и мощнее.

Как бы хорошо ни было, Бэт знала, как перейти на следующий уровень.

— Ты разве не умираешь от жажды? — протянула она.

Полная. Молекулярная. Заморозка.

Словно его окатили ледяной струей. Или сбил грузовик.

Он поднял голову, и его глаза засияли так ярко, что если посмотреть на пол рядом с собой, увидишь собственную тень.

Впиваясь ногтями в его плечи, она выгнулась под ним, наклоняя голову в бок.

— Не хочешь пить?

Он обнажил клыки и зашипел как кобра.

Укус был подобен ударам кинжала, но боль быстро утихла до приятного безумия, которое унесло ее в другое пространство. Она парила и одновременно не отрывалась от земли, со стонами запустив руки в его волосы, она притянула его голову ближе, пока Роф пил ее кровь и входил в ее лоно.

Бэт кончила… и он тоже.

Вот это да.

Боже, сколько длилась засуха? Месяц, не меньше… не слыхано для них… она осознала, как сильно они оба нуждались в этом. Слишком много помех от дел вокруг. Слишком много стресса. Слишком много отравляющего дерьма, которое не оставляло времени только для них двоих.

Ну, разве у них была возможность основательно поговорить после того, как Рофа ранили в шею? Да, конечно, были определенные «О-Боже-мой», «Ты жив!», «Ты выкарабкался!»… но она все равно вздрагивала каждый раз, как доджен открывал бутылку вина в столовой или когда Братья играли в бильярд в свободное время.

Кто же знал, что шары залетают в лузу с тем же звуком, с каким пуля вылетает из пистолета?

Она не знала. Пока Кор не решил засадить свинца в яремную вену Рофа.

Она совсем не искала таких ассоциаций…

Слезы без причины заполнили ее глаза, покалывая ресницы и скатываясь по щекам, когда очередной раунд наслаждения вспыхнул в ее теле.

А потом перед взором встала рана Рофа.

Красная кровь на его бронежилете. Красная кровь на его майке. Красная кровь на его коже.

Настали опасные времена, ужасная реальность больше не была бугименом в ее мысленном шкафу, а криком ее души.

Красный — цвет крови для нее.

Роф на мгновение замер и поднял голову.

— Лилан?

Открыв глаза, она запаниковала, боясь, что когда-нибудь не сможет увидеть его, что это лицо, которое она искала в каждой комнате вне зависимости от часа, визуальное подтверждение его жизни станет недоступным ей.

Но ей нужно было лишь моргнуть. Моргнуть, моргнуть… и он снова с ней, четкий.

И от этого она заплакала сильнее. Потому что ее сильный, ее любимый мужчина был слеп… и хотя, по ее мнению, это не ограничивало его возможности, но он оказался лишенным простых вещей, и это было нечестно.

— Мать твою, я сделал тебе больно….

— Нет, нет… — Она обхватила его лицо ладонями. — Не останавливайся.

— Мне стоило донести тебя до кровати…

Лучший способ отвлечь его — она выгнулась под ним, вращая бедрами, потираясь о него лоном. И, привет-привет, на трение обратили внимание, заставляя замолкнуть и снова наброситься на нее.

— Не останавливайся, — пытаясь вернуть его к своей вене. — Никогда.

Но Роф отстранился, смахнув прядь с ее лица. — Не думай об этом.

— Я не думаю.

— Думаешь.

Не было необходимости озвучивать, что подраумевалось под «этим»: государственная измена. Роф за резным столом, связанный своим положением. Неизвестное, мрачное будущее впереди.

— Лилан, я никуда не денусь. Ни о чем не беспокойся. Поняла меня?

Бэт хотела поверить ему. Отчаянно нуждалась в этом. Но она боялась, что это легче пообещать, чем выполнить.

— Бэт?

— Займись со мной любовью. — Единственное, что она могла сказать, чтобы не испортить атмосферу.

— Пожалуйста.

Он поцеловал ее. Еще раз. А потом снова начал двигаться.

— Всегда, лилан. Всегда.

Лучшая. Ночь. В. Жизни.

***

Когда час спустя Роф оторвался от своей шеллан, он не мог дышать, его горло кровоточило, а его стальной член, наконец, ослаб.

Хотя, зная выносливость его инструментария? У него пять, ну, может десять минут до того, как Счастливчик опять начнет ухмыляться.

Огромная кровать в центре лофта была модернизирована после их брака, и когда он растянулся на спине, то признал, что заниматься сексом на ней было бы намного приятней, чем на полу. И все-таки простыни были совсем не обязательны потому, что когда он оправился после оргазма, то можно было яйца жарить на его груди от всех усилий. Одеяло сто процентов ни к чему. Подушки вскоре полетели на пол, потому как у кровати не было изголовья, но одинаковая плоскость во всех ее точках кровати была преимуществом.

Порой ему нравилось упираться одной ногой в пол для более глубокого проникновения.

Бэт издала шумных вздох, который по длине и удовлетворению вышел лучше шекспировского сонета… и, к слову о «да, черт возьми»? Грудь Рофа наполнилась воздухом, словно воздушный шар.

— Ну как? — протянул он.