Коробка в форме сердца

— Завязала бы чем-нибудь палец, — посоветовал он, бросив полотенце через плечо. — А то попадет грязь, и рана загноится. Стриптизерши с физическими недостатками не пользуются большим спросом.

— Ах, какой внимательный сукин сын!

— Если тебе нужно внимание, иди и трахайся с Джеймсом Тейлором[7].

Джорджия вылетела из ванной. Он поглядел ей вслед. Ему хотелось взять сказанные слова обратно, но он не стал этого делать. Девушки вроде Джорджии — в браслетах с металлическими заклепками, с блестящей черной помадой на губах — сами напрашиваются на грубость. Они словно пытаются доказать себе, что могут все выдержать, что они сильные. Вот почему они остаются с ним — не вопреки тому, что он им говорит и как с ними обращается, а ради этого. Джуд не хотел, чтобы кто-то уходил от него разочарованным. А то, что рано или поздно они уйдут, было ясно всем.

По крайней мере, ему казалось, что это ясно. Даже если какая-то из девушек понимала это не сразу, потом она все равно осознавала неизбежность расставания.

Кто-то из собак забрался в дом.

Джуд проснулся в четвертом часу ночи — его разбудили шаги в холле, шорох и шум беспокойного перемещения, мягкие удары о стену.

Он отчетливо помнил, что сам закрыл их в сарае перед тем, как стемнело. Но в первые мгновения после пробуждения этот факт его не обеспокоил. Одна из собак каким-то образом проникла в дом, вот и все.

Джуд минутку посидел на кровати. Спросонок он чувствовал себя одуревшим. Спину Джорджии, спящей слева от него на животе, заливала голубая лужица лунного света. Во сне ее лицо расслабилось, без макияжа она выглядела совсем девочкой. Его вдруг захлестнула нежность к ней — нежность и смущение от того, что они лежат в одной постели.

— Ангус? — проговорил он. — Бон?

Джорджия не шевельнулась. В холле все стихло. Джуд выскользнул из-под одеяла и тут же вздрогнул от неожиданной сырости и холода. Вчера был самый холодный день за многие месяцы, первый по-настоящему осенний день. Теперь в воздухе висела липкая ледяная влага, и это означало, что на улице похолодало еще сильней. Может, поэтому собаки и залезли в дом. Может, они подрыли стенку сарая и пробрались внутрь в поисках места потеплее. Но зачем им идти в дом? Ведь у них был крытый отсек, и они могли спокойно пройти в отапливаемую часть сарая, если уж испугались холода. Джуд направился к двери спальни, чтобы выглянуть в холл, но по дороге остановился у окна и отдернул занавеску.

Обе собаки находились в открытом загоне, хорошо видные на фоне стены. Ангус бегал взад-вперед по соломе, его длинное гладкое тело возбужденно подрагивало. Бон, напряженно вытянувшись, заняла позицию в углу. Подняв голову, она неотрывно смотрела на окно спальни — на Джуда. В темноте ее глаза светились неестественно ярким зеленым светом. Она не двигалась, даже не мигала, напоминая не живое существо, а статую.

Джуд испытал шок, когда выглянул в окно и наткнулся на ее неподвижный взгляд, словно она давно наблюдала за занавешенными стеклами, ожидая его появления. Но еще неприятнее было осознавать, что разбудили его не собаки, а что-то еще и это что-то — или кто-то — ходит по дому, натыкаясь в темноте на предметы.

Он глянул на панель системы безопасности, установленную рядом с дверью в спальню. Все здание внутри и снаружи находилось под постоянным контролем датчиков движения. Собаки недостаточно велики для того, чтобы датчики сработали, но взрослый человек обязательно был бы ими замечен, и на панели отразились бы его перемещения.

Однако дисплей горел ровным зеленым светом, выводя одну единственную надпись: «Система работает». Оставалось гадать, достаточно ли умна эта система, чтобы отличить собаку от голого психа, ползающего по дому на четвереньках с ножом в руках.

У Джуда было ружье, но держал он его в звукозаписывающей студии, в сейфе. Поэтому сейчас он потянулся к гитаре «Добро»[8], что стояла у стены. Джуд никогда не разбивал гитар ради эффекта.

Самую первую его гитару разбил отец в одной из своих попыток выбить из сына увлечение музыкой. После того случая у Джуда не возникало желания крушить гитары на сцене, даже когда он мог позволить себе любой самый дорогой инструмент. Но в данной ситуации он готов был воспользоваться гитарой как оружием, если возникнет необходимость. В каком-то смысле, подумал Джуд, он ведь всегда использовал их как оружие.

В холле скрипнула половица, потом другая, потом послышался вздох, будто кто-то устраивался поудобнее. Сердце Джуда забилось быстрее. Он открыл дверь.

В холле было пусто. Джуд прошлепал через длинные прямоугольники ледяного света, падающего в мансардные окна. Он останавливался у каждой двери, стоял, прислушиваясь, потом заглядывал внутрь. Брошенное на стул одеяло на миг показалось ему уродливым карликом, взирающим на него снизу вверх. В другой комнате за дверью он увидел высокую костлявую фигуру. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и он уже замахнулся гитарой, с опозданием разглядев, что это вешалка. Джуд порывисто и глубоко выдохнул.