Корнюшон и Рылейка в подземном мире

Но из-за поворота появился не страшный зверь и не чудовище, а самый обычный крот. С широкими и мощными лапами, маленькими подслеповатыми глазками и короткой чёрной шёрсткой. Он повёл носом и остановился.

— Кажется, у меня гости, — сказал он глухим и хрипловатым голосом. Корнюшону послышалась в его словах скрытая радость. — Кто вы?

— Мы маленькие человечки. Я Рылейка, а это мой племянник Корнюшон.

— Вы оттуда, сверху?

— Да.

— Ну и как там?

— Всё хорошо, — заверила его Рылейка. — Яблоки наливаются, фиалки цветут. Гусеницы едят листья, готовятся стать бабочками. Ручейники строят домики из шёлковых нитей и камешков. Птенцы малиновки покидают гнёзда и учатся летать. Мошкара роится, к теплу…

— Земляника созрела, — вставил своё слово осмелевший Корнюшон.

— В общем, всё та же суета, — оборвал их крот. — Как и много лет назад. Ничего нового или интересного.

Рылейка пожала плечами.

— Нам было интересно.

— У всякого свой вкус, — согласился подземный житель. — Но вы не можете говорить о том, что по-настоящему интересно, пока не видели моих владений. Верно? Если вы не очень торопитесь, я бы с удовольствием показал их вам.

— Посмотрим? — спросила Рылейка у Корнюшона.

— Конечно! — с радостью согласился тот.

Из сухого сена они сделали факелы, и крот повёл их по своим владениям. Он показал им корни трав, что прячут свои цветы под землёй. Цветы были чёрные, глянцевые, в красных, как кровь, прожилках. Бутоны походили на сжатые кулачки, раскрытые цветы — на раскрытые чёрные ладошки. От них веяло холодом, и они совсем не пахли. В чашечках цветов проступали кристаллики льда, похожие на мелкую соль. Корнюшону стало не по себе от вида этих странных растений. А крот расхваливал их и ласково трогал своими неуклюжими, похожими на лопаты лапами.

— А как выглядят семена этих цветов? — спросила Рылейка.

— У них не бывает семян. Они только цветут, — был ответ.

Потом крот повёл их куда-то всё ниже и ниже. Земляные стены норы сменились каменными, и вскоре они очутились в большой и просторной пещере. Свет факелов терялся в вышине, не достигая сводов. По стенам текла вода. Пламя отражалось в каплях и струях, и стены переливались, словно угли в остывающем костре.

Гулкое эхо отзывалось на каждый шаг, каждый вздох и каждое слово. С невидимого потолка вниз свешивались огромные каменные сосульки, на кончике каждой сверкала чуть дрожащая капля воды.

— Это сталактиты, — пояснил крот. — А навстречу сталактитам из пола пещеры растут сталагмиты. Они растут очень медленно, целые тысячелетия и даже десятки тысяч лет. А потом соединяются и получаются колонны — сталагнаты.

Он показал им место, где сталактит и сталагмит почти соединились. Между ними осталось расстояние не толще волоска.

— Смотрите: они росли многие тысячи лет, и вот теперь эта работа подходит к концу. Осталось всего какие-то десять-двадцать лет, и они соединятся.

— А почему же они растут? — спросил любопытный Корнюшон.

— Ну, так уж повелось… — невнятно пробормотал крот.

— Это очень просто, — ответила за него Рылейка. — Здесь сыро. Чувствуешь? Влага оседает на стенах и растворяет известь, которая есть в камнях. Влага собирается в капли. Капли стекают по сталактитам и отдают им свою известь. Дальше они падают на сталагмиты и тоже отдают им свою известь. Вот так, год за годом, и растут эти известковые каменные сосульки навстречу друг другу…

Затем крот привёл их в небольшую котловину, на дне которой лежало озеро с синей водой. Поверхность его была ровной, как зеркало. Оно было таким неподвижным, что больше походило на кусок красивого синего льда. Корнюшон опустил в озеро палец и, едва дотронувшись, тут же сунул его отогреваться под мышку. Ему показалось, что вода здесь холоднее любого льда. Крот засмеялся хрипло и радостно:

— Мы очень глубоко. Очень. Здесь всегда холодно. И всегда хорошо, — добавил он, вздохнув полной грудью.

Потом они пошли вверх, вдоль подземного ручья, стремительно бегущего вниз через крутые перекаты и пороги.

— Он бежит издалека, никто не знает откуда. Я пытался дойти до истоков, но не смог. Его воды никогда не видели света. Он бежит из темноты и убегает в темноту. Разве это не прекрасно? Скажите, разве вы не чувствуете этой красоты? — с восторгом обратился он к своим гостям.

— Да как вам сказать… — сказала Рылейка.

— Я тоже не понимаю, — подтвердил Корнюшон.

— Слепые вы, просто слепые, — со вздохом сказал крот. — Вы ослеплены светом. Этими бесполезными и ненужными лучами. Несчастные. — В его словах послышалась настоящая жалость.

«С чего это он вздумал нас жалеть?» — подумал Корнюшон, совсем не чувствовавший себя несчастным.

— Хорошо, — решил крот, — я покажу вам своё самое большое чудо. И, может быть, тогда вы поймёте, что всё виденное вами прежде — все эти ваши восходы, закаты, цветы, птицы, рыбы — такая суета и чепуха, что о ней не стоит даже вспоминать. Идёмте!

Вскоре они снова оказались неподалёку от поверхности земли. Воздух стал свежее, сверху сквозь щели то и дело просачивались лучи вечернего, угасающего света. Возле одного из ответвлений норы Рылейка на секунду остановилась.