Корниловъ. Книга первая: 1917

Кто-то считал, что их повезли в Финляндию, оборонять береговые укрепления от возможной высадки. Кто-то думал, что их перебрасывают куда-то совсем в другое место, а через Петроград они едут, потому что дороги забиты составами. Но некоторые догадливые бойцы тихо шептались, что на самом деле они едут захватывать столицу. Эти разговоры старались тут же пресекать, несмотря на то, что в теплушках ехали только ударники и никто посторонний не мог их услышать.

В планы генерала посвящён был только их командир, полковник Константин Вячеславович Сахаров, а раскрыть карты всем остальным приказано было только по прибытию в Петроград, после того, как с поезда снимут грузовики и автомобили, на которых ударники поедут захватывать остальные вокзалы, почту и телеграф, как завещал дедушка Ленин.

Сам Корнилов собирался в сопровождении эскадрона текинцев отправиться в Зимний, чтобы присутствовать лично при передаче власти, а при необходимости — лично повести солдат в бой. Это будет и честнее, и эффективнее, чем посылать в Петроград войска под руководством ненадёжного генерала Крымова. Да и в присутствии Верховного распропагандировать ударников не получится.

Завойко и Манштейн ухватились за тему карантина, и заблаговременно озаботились тем, чтоб закрыть вокзалы и разогнать народ по домам. Людей у Манштейна не хватало, но для того, чтобы сыграть роль медиков в белых марлевых масках, разгоняющих людей из общественных мест, их оказалось достаточно, хотя для многих эта операция вообще оказалась первой. Бывшие жандармы, полицейские, городовые, агенты Охранки и даже дворники, которым надоело бездействие, присоединялись к Комитету Государственной Безопасности.

Пропагандистская машина развернулась на полную катушку, мальчишки-беспризорники бегали по улицам, расклеивая плакаты и разбрасывая листовки. Не только про карантин, многие плакаты прямо говорили о том, что Керенского пора попросить на выход. Но без указания того, кто должен придти на его место. Альтернативы, собственно, не было, взять на себя всю полноту гражданской власти мог только генерал Корнилов, у остальных пока не хватало политической воли и смелости. А единственных соперников, достаточно храбрых, чтобы осмелиться на захват власти, Корнилов успел зачистить.

Петросовет закрывать на карантин не стали. Наоборот, Манштейн предложил арестовать их всем скопом, и на это выделялась отдельная рота ударников во главе с Манштейном лично, вооружённые пулемётами и автоматами Фёдорова.

Поезд Верховного прибыл на Балтийский вокзал без происшествий и промедлений. Никто не пытался разобрать пути, подобраться к поезду, чтобы распропагандировать солдат, никто не выказывал сопротивления или даже неприятия. Никто просто не знал об истинной цели генерала Корнилова, иначе история вернулась бы на свои рельсы. Керенский поднял бы гарнизон, вооружил рабочее ополчение, объявил Корнилова мятежником, и вся затея пошла бы прахом.

Все думали, что Верховный едет в Петроград с обыкновенным рабочим визитом. Он и в самом деле намеревался посетить Керенского. Но уже не как подчинённый, а как человек, пришедший его арестовать.

С платформ начали спускать автомобили и грузовики, сразу после этого из теплушек выскочили ударники, беря под контроль здание вокзала без единого выстрела. Пока что всё проходило тихо и мирно, как и задумывалось изначально.

После этого ударников, кроме тех, кто остался охранять вокзал, выстроили на перроне, и генерал Корнилов прошёл перед строем, вглядываясь в усталые лица солдат, георгиевских кавалеров, не единожды доказавших свою верность Родине.

— Братцы! В ваших руках — судьба России! — громко объявил Верховный. — Пора выгнать всю эту сволочь, жуликов и воров, засевших в правительстве! Ваша задача — взять под контроль пять остальных вокзалов, здания телеграфа, почты и телефонную станцию!

Строй молчал, напряжённо вглядываясь в командующего. Никто даже не шелохнулся.

— Задача трудная, понимаю! Возможно, прольётся кровь. Но неволить вас я не стану, — сказал Корнилов. — Мне нужны добровольцы, кто готов на всё ради защиты Родины! Кто откажется — никакого наказания не последует, вы вернётесь в вагоны и будете ждать в поезде. Добровольцы — шаг вперёд!

Все ударники до единого громыхнули сапогами по перрону, приближаясь к генералу ровно на один шаг. Корнилов вдруг ощутил, как тёплая волна окатила его сердце, сжавшееся в тугой комок. Ни один из них не стал отсиживаться в безопасности, и генерал ощущал бесконечную благодарность.

— Благодарю за службу, орлы! — воскликнул он. — По машинам!

Единый строй распался на несколько отдельных ручейков, бегущих к грузовикам под руководством своих командиров. На перроне остались только текинцы во главе с Ханом, к которым генерал обратился на их родном языке.

— Ну а вам я скажу то же самое! Добровольцы — шаг вперёд! — сказал Корнилов.

Туркмены, одевшиеся как на парад, в самые лучшие малиновые халаты, шагнули вперёд единым монолитом. Хан пожирал генерала взглядом, в котором читалась решимость пойти до конца за своим Уллы-бояром, как Верховного между собой называли туркмены.