Корни ритуализма в церкви и масонстве

Теория «солярного мифа» утратила новизну в наши дни и стала неинтересной – ad nauseam [до отвращения] – оттого, что она без конца повторялась, как мы это слышали, относительно четырех кардинальных пунктов ориентализма и символизма, и безо всякого различия применялась ко всем предметам и ко всем религиям, кроме церковного христианства и государственной религии. Без всякого сомнения, Солнце было повсюду в древнем мире и с незапамятных времен символом Творящего Божества – у каждого народа, а не у одних лишь парсов; но таковым оно было у ритуалистов. И как в древности, так же и в наши дни. Наша центральная звезда есть «Отец» для профанов, и Сын вечно непостижимого Божества – для эпоптов. Тот же самый масон, Рагон, говорит, «что Солнце является наиболее чистым и естественным образом ВЕЛИКОГО АРХИТЕКТОРА, поскольку это наиболее простая аллегория, которой нравственный и добрый человек (истинный мудрец) когда-либо наделял бесконечный и безграничный Разум». Не считая последнего предположения, Рагон прав; ибо он показывает, что этот символ постепенно удалялся от идеала, им представляемого и утверждаемого, становясь в конце концов вместо символа – оригиналом в умах своих невежественных поклонников. Далее этот великий масонский писатель доказывает, что именно физическое Солнце рассматривалось ранними христианами и как Отец, и как Сын.

«О, посвященные братья», – восклицает он. – «Как могли вы забыть, что в храмах существующей религии днем и ночью горит большая лампада? Она находится перед главным алтарем, хранилищем ковчега Солнца. Другая лампада, горящая перед алтарем пречистой девы, является символом света луны. Климент Александрийский рассказывает нам, что египтяне были первыми, кто установил религиозное применение лампад… Кто не знает, что наиболее священные и внушающие ужас обязанности возлагались на весталок? И если масонские храмы освещаются тремя астральными источниками света, солнцем, луной и епископами (хранителями), то это потому, что один из отцов масонства, ученый Пифагор, прямо заявляет, что мы не должны говорить о божественных вещах без света. Язычники устраивали праздники светильников, называемые лампадофориями, в честь Минервы, Прометея и Вулкана. Но Лактанций и некоторые из наиболее ранних отцов новой веры горько сожалели о таком языческом привнесении лампад в церкви; «Если бы они соизволили», – пишет Лактанций, – «посмотреть на тот свет, который мы называем Солнцем, то они очень скоро поняли бы, что Бог не нуждается в их лампадах». И Виргилий добавляет: «Под неким религиозным предлогом церковь установила языческий обычай освещения отвратительными свечами, в то время как существует Солнце, озаряющее нас светом тысячи свечей. Не великая ли это честь для АГНЦА БОЖЬЕГО (представленного таким образом солнцем), который пребывая в середине трона (Вселенной) наполняет его излучением своего Величия?» Эти отрывки доказывают нам, что в те времена древняя церковь поклонялась ВЕЛИКОМУ АРХИТЕКТОРУ МИРА в его образе СОЛНЦА, единственного в своем роде».[7]

Поистине, если христианские кандидаты должны были произнести масонскую клятву, обратившись на Восток, и их «Преподобный» находился в восточном углу, поскольку то же самое делали неофиты в языческих мистериях, то и церковь, в свою очередь, сохранила идентичный ритуал. В течение высшей мессы, главный алтарь (ara maxima) украшается дарохранительницей, или дароносицей (ящик, в котором хранится гостия, или тело Христово), и шестью горящими свечками. Эзотерический смысл дароносицы и его содержимого – символа Христа-Солнца – состоит в том, что она представляет сверкающее светило, и шесть свечек – шесть планет (ранние христиане не знали других планет), три из которых находятся справа от нее, и три – слева. Это есть копия семисвечника в синагоге, который имеет такое же значение. «Sol est Dominus Meus», «Солнце – это мой Господь!» – восклицает Давид в 95-м псалме, что искусно переведено в авторизованной версии как «Господь есть великой Бог», «великий Царь над всеми богами» (стих 3), или, на самом деле, планетами! Августин Чалис более искренен в своей книге «Philosophie des Religions Comparees» (том 2, стр. 18), где он пишет:

Все являются дэвами (демонами) на этой земле, кроме Бога пророков (посвященных), чистого Иао; и если в Христе вы видите нечто иное, чем СОЛНЦЕ, тогда вы поклоняетесь дэву, призраку, как это делают все дети ночью.