Корни неба

- Не вижу, какое это может иметь отношение к делу, - холодно возразил он. - Что до меня лично, то я не пойму, почему мне следовало отказаться от поддержки коммунистов в области сугубо ограниченной... Вы же принимаете оружие от народных демократий...

Усталый взмах рукой; в отличие от руки Вайтари, эта была само бессилие, утонченность, трепетность...

- Давайте не будем спорить о подобных вещах. Я хочу вам внушить только одно: нужно терпение. Сперва необходимо подготовить почву. Так называемая черная Африка будет с нами... Ислам, - вы знаете, - быстро распространяет свое влияние. Наша религия моложе, пламеннее, у нее подвижность и мощь ветров пустыни, в которой она родилась, - она победит... Африка, завоеванная исламом, восторжествует над миром. И это свершится...

Лицо собеседника Вайтари снова оживилось; в нем проскальзывало какое-то почти потустороннее волнение. Едва заметное... Но Вайтари были знакомы эти лица, равнодушные, даже когда чувства рвутся наружу: покров остается непроницаемым, а кровь под ним кипит от страсти; да, это холодный как лед фанатик, более того - фанатик религиозный; теперь он уже не сомневался в словах Хабиба: несмотря на разгром Мусульманского Братства, Комитет по освобождению Африки - движение в основном религиозное. Тонкие пальцы вновь принялись перебирать бусины.

- Пока учитесь себя ограничивать. Распространение нашей веры южнее экватора озадачивает христианских миссионеров. Школы по изучению Корана - в авангарде нашей борьбы. Остальное придет само собой. Должен добавить, что, если бы ваша недавняя акция вызвала хотя слабый отклик, мы могли бы подойти к вопросу несколько иначе... в пределах наших нынешних возможностей.

- Но вы ведь читаете газеты? - спросил Вайтари с высокомерием, за которым, - и он чувствовал, что собеседник это понимает, - пытался скрыть свою слабость.

Ответом были все та же тонкая улыбка и легкий наклон головы.

- Читаю. И даже вожу с собой... Видите?

Вайтари пододвинули пачку английских и французских газет, тех же самых, что были у него в номере; но он-то подразумевал арабские! Он обозлился на себя, - этот довод стоило приводить меньше всего. В газетах писали только о Мореле. Он сделал вид, будто просматривает заголовки: "Чудак из Чада до сих пор неуловим...", "Самое удивительное происшествие на свете, наш специальный корреспондент в ФЭА рассказывает о безумной выходке француза, который защищает слонов от охотников". Вайтари не мог скрыть своего раздражения: желтая пресса, не заинтересованная в законных чаяниях народов, сводила на нет все попытки использовать Мореля. Тот превращался в плотную штору, которая скрывала Вайтари от людских взглядов, в дымовую завесу, которую надо было любыми средствами поскорее рассеять. Он презрительно отодвинул газеты.

- Неудивительно, что пресса колонизаторов представляет все под таким углом зрения, - сказал он.

- Да. Как не надо удивляться и тому, что арабская пресса представляет события в выгодном для вас свете... Мы вам никогда не отказывали в моральной поддержке.